Дрожь
Шрифт:
— Похолодало на улице? — спросила девушка за прилавком. — Сегодня снег обещали. Скорее бы.
Она вскинула на нас глаза и улыбнулась глупой снисходительной улыбкой; должно быть, мы выглядели по-идиотски счастливыми, парочка держащихся за руки великовозрастных балбесов, с вожделением разглядывающих сладости.
— Что у вас здесь самое вкусное? — спросила я.
Продавщица немедленно указала на шоколадные плитки. Сэм покачал головой.
— Два горячих шоколада, пожалуйста.
— Со взбитыми сливками?
— Вы еще спрашиваете?
Она широко улыбнулась и, отвернувшись
— Эффект внезапности!
Сэм наклонил голову и поцеловал меня в ответ; его губы прильнули к моим, зубы легонько прикусили мою нижнюю губу, отчего по коже у меня побежали мурашки.
— В эту игру можешь играть не ты одна.
— Коварный тип, — сказала я; голос мой прозвучал несколько более прерывисто, чем я рассчитывала.
— Вы ужасно милые, — сказала продавщица, выставляя на прилавок два стаканчика, покрытых шапкой из взбитых сливок. У нее была открытая добродушная улыбка, говорившая о смешливом характере. — Нет, правда. Давно встречаетесь?
Сэм выпустил мою руку, чтобы достать бумажник, и вытащил оттуда несколько купюр.
— Шесть лет.
Я сморщила нос, чтобы не рассмеяться. Разумеется, он не мог не учесть то время, когда мы принадлежали к совершенно разным видам.
— Ого, — одобрительно кивнула девушка. — Такие молодые, и уже шесть лет!
Сэм передал мне мой шоколад и ничего не ответил, однако взглянул на меня с видом собственника. Интересно, он сам отдавал себе отчет в том, что выражение, с которым он смотрел на меня, выглядело куда менее невинно, чем если бы он вздумал прилюдно зажать меня в уголке.
Я присела, чтобы взглянуть на шоколадно-миндальные плитки на нижней полке, потому что посмотреть в глаза продавщице или Сэму у меня не хватило смелости.
— Это была любовь с первого взгляда, — призналась я.
— Как романтично, — вздохнула девушка. — Сделайте одолжение, не меняйтесь. Этому миру так не хватает любви с первого взгляда.
— Хочешь еще чего-нибудь, Грейс? — спросил Сэм хрипло.
По его дрогнувшему голосу я поняла, что мои слова произвели куда больший эффект, чем я рассчитывала. Интересно, когда ему в последний раз говорили, что его любят?
Думать об этом было невыносимо грустно.
Я распрямилась и снова взяла Сэма за руку; он так сжал мои пальцы, что я чуть не вскрикнула от боли.
— Вон те пирожные выглядят очень соблазнительно. Давай купим?
Сэм кивнул продавщице. Несколько минут спустя я прижимала к груди бумажный пакетик с пирожными, а у Сэма на кончике носа были взбитые сливки. Я обратила на это его внимание, и он, поморщившись, смущенно стер их рукавом.
— Пойду заведу машину, — сказала я, протягивая ему пакет. Он ничего не сказал, и я пояснила: — Пусть прогреется.
— А... Да. Хорошая мысль.
Наверное, он позабыл, какой холод стоял на улице. Зато я не забыла и в своем воображении рисовала себе картины одна другой страшнее, как
Поразительно, но едва за мной закрылась дверь, как я почувствовала себя совершенно одинокой, песчинкой в безбрежной ночи, потерянной без спасительного якоря прикосновений Сэма и его запаха. Тут все было мне чужое. Если бы Сэм сейчас превратился в волка, не знаю, как бы я искала обратную дорогу домой и что делала с ним. Бросить его здесь, вдали от его родного леса, я бы не смогла. Это значило бы потерять его в обеих его ипостасях. Улицу уже покрывала белая пороша, а с неба все продолжали сыпаться снежинки, изящные и недобрые. Пока я открывала дверцу машины, мое дыхание застывало в воздухе призрачными белыми облачками.
Подобная тревожность была мне не свойственна. Я поежилась и, прихлебывая горячий шоколад, стала ждать, когда салон прогреется. Сэм был прав: шоколад здесь готовили отменный, мне сразу же полегчало. От мятного сиропа во рту разливался холодок, а от шоколада — тепло. Кроме того, он действовал умиротворяюще, и к тому времени, когда машина прогрелась, мои собственные недавние опасения стали казаться мне глупыми.
Я выскочила из машины и просунула голову в дверь кондитерской, где у выхода топтался Сэм.
— Все готово.
Сэм явственно содрогнулся, когда в лицо ему ударил поток холодного воздуха, и без единого слова бросился к машине. Я на ходу поблагодарила продавщицу и припустила за ним, но по пути к машине увидела на тротуаре нечто такое, что заставило меня остановиться. На снегу, полускрытые под следами Сэма, виднелись другие, более ранние следы, которых я не заметила в прошлый раз.
Я проследила за ними взглядом, задержавшись на пятачке перед магазином, который был сплошь истоптан, и повернулась лицом к тротуару, где след широких размашистых шагов был четче. Футах в пятнадцати от меня на снегу, поодаль от островка света под уличным фонарем, возвышалась какая-то темная кучка. Внутренний голос настойчиво подсказывал мне садиться в машину, и я заколебалась было, но потом подчинилась инстинкту и подошла поближе.
На тротуаре лежали джинсы, свитер с высоким горлом и черная куртка, а от них тянулись прочь отпечатки волчьих лап, уже чуть припорошенные снегом.
Глава 44
Сэм
32 °F
Наверное, это глупо, но, помимо всего прочего, мне очень нравилось в Грейс то, что она не испытывала потребности в болтовне. Иногда мне хотелось помолчать, побыть наедине со своими мыслями, обойтись без слов. Вот и сейчас, когда другая девчонка попыталась бы втянуть меня в разговор, Грейс просто взяла меня за руку и, положив голову мне на плечо, молчала, пока мы не отъехали на достаточное расстояние от Дулута. Она не стала спрашивать, ни откуда я знаю город, ни почему я так внимательно смотрю на дорогу, по которой мои родители всегда ездили домой, ни каким образом парнишка из Дулута попал в волчью стаю, обитающую неподалеку от канадской границы.