Друд, или Человек в черном

Симмонс Дэн

Когда мы уселись друг напротив друга за столом в сумрачном зале и я присмотрелся к инспектору, жадно прихлебывающему пиво из своей первой кружки, мне показалось, что он заметно постарел и внешне опустился со времени последней нашей встречи. Глаза у него были усталые, одежда находилась в легком беспорядке. На щеках у Филда появились новые сосудистые звездочки, а вдоль косматых бакенбардов выросла неопрятная седая щетина, придававшая ему вид человека, куда менее обеспеченного и значительного, чем бывший начальник сыскного отдела Скотленд-Ярда.

— Есть

какие-нибудь новости? — спросил я после того, как нам подали обед и мы несколько минут сосредоточенно воздавали должное мясу с подливой и овощному рагу.

— Новости? — переспросил инспектор, откусывая кусок хлеба и отпивая из стакана глоток вина, заказанного после пива. — А каких новостей вы ожидаете, мистер Коллинз?

— Ну как, о мальчике по имени Гузберри, разумеется. Он объявился?

Инспектор Филд молча уставился на меня; его серые глаза, окруженные сетью морщин, хранили холодное выражение. Наконец он негромко произнес:

— Ваш юный друг Гузберри уже никогда не объявится. Его освежеванное тело покоится на дне Темзы… или в каком-нибудь месте похуже.

Я перестал орудовать ножом и вилкой.

— Похоже, вы твердо уверены в этом, инспектор.

— Так и есть, мистер Коллинз.

Я вздохнул — ни на секунду не допуская дурацкого предположения, что юный господин Гай Септимус Сесил убит, — и вновь принялся за ростбиф с овощным рагу. Видимо, инспектор Филд почувствовал мое скептическое настроение. Положив вилку на стол и отхлебнув вина из стакана, он хрипло прошептал:

— Мистер Коллинз, вы помните, что я говорил вам о связи, существовавшей между нашим египетским другом Друдом и покойным лордом Луканом?

— Конечно, инспектор. Вы сказали, что лорд Лукан являлся английским отцом мусульманского мальчика, впоследствии ставшего Друдом.

Инспектор Филд прижал толстый палец к губам.

— Не так громко, пожалуйста, мистер Коллинз. У нашего «подземного друга», как вы игриво выражаетесь, уши повсюду.

— Вы помните, каким образом был убит Форсайт… то есть лорд Лукан?

Признаюсь, я невольно содрогнулся.

— Да разве ж такое забудешь? Грудная клетка вскрыта. Сердце вырезано…

Инспектор кивнул, снова призвав меня знаком говорить потише.

— В то время, мистер Коллинз, — в сорок шестом году — даже начальник сыскного отдела мог состоять и порой состоял в качестве так называемого конфиденциального агента при разных важных персонах. Именно такую должность занимал я с конца сорок пятого года по середину сорок шестого. Я проводил много времени в хертфордширском поместье лорда Лукана.

Я нахмурился, усиленно соображая.

— Семья лорда Лукана обратилась к вам за помощью, чтобы вы раскрыли преступление. Но вы уже занимались этим делом в качестве начальника…

Инспектор Филд, не сводивший с меня пристального взгляда, кивнул.

— Вижу, теперь вы поняли хронологию событий, мистер Коллинз. Лорд Лукан — Джон Фредерик Форсайт,

отец незаконнорожденного ребенка, впоследствии ставшего оккультистом Друдом, — нанял меня за девять месяцев до своего убийства. Он хотел обеспечить свою безопасность. Я приставил к нему охрану из числа частных агентов, самолично мной нанятых. Поскольку в поместье Уайстон имелись надежные стены, высокие ограды, сторожевые псы, прочные двери, бдительные слуги и опытные егеря, сведущие в повадках браконьеров и прочих нарушителей права владения, я считал, что принятых мер вполне достаточно.

— Но это оказалось не так, — сказал я.

— Безусловно, — проворчал инспектор Филд. — Трое лучших моих людей находились в Уайстон-Холле в момент… зверского убийства. Я сам в тот день оставался там до девяти вечера, пока служебные дела не потребовали моего возвращения в Лондон.

— Невероятно. — Я никак не мог взять в толк, к чему ведет старый инспектор.

— Разумеется, я не афишировал тот факт, что в момент убийства лорда Лукана работал на него в частном порядке, — прошептал инспектор Филд, — но мир сыска тесен, и сведения об этом дошли как до моего начальства, так и до сыщиков, служивших в моем подчинении. Мне тогда пришлось ой как несладко… а ведь именно в то время моя профессиональная карьера должна была достичь вершины.

— Понимаю, — сказал я, хотя в действительности понимал лишь одно: передо мной сидит человек, признающийся в собственной некомпетентности.

— Не вполне, — прошептал инспектор. — Спустя целый месяц после убийства лорда Лукана — когда еще полным ходом шло официальное расследование, интерес к ходу которого проявляла сама королева, — в мой кабинет в сыскном отделе Скотленд-Ярда доставили маленькую посылку.

Я кивнул и откусил большой кусок ростбифа. Мясо было чуть жестковатым, но вполне недурственным.

— В посылке оказалось сердце лорда Лукана, — проскрипел Филд. — Обработанное каким-то веществом, предохраняющим от разложения… ныне забытым способом, в далеком прошлом распространенным в Египте… но самое настоящее человеческое сердце. И по утверждению нескольких судебных медиков, с кем я консультировался, оно, безусловно, принадлежало Джону Фредерику Форсайту, лорду Лукану.

Я положил на стол нож с вилкой и ошеломленно воззрился на инспектора. Наконец я умудрился проглотить полупрожеванный кусок мяса, внезапно ставшего безвкусным.

Старый инспектор подался ко мне через стол, обдав меня винными парами.

— Я не сказал вам, мистер Коллинз, что еще я получил вместе с окровавленной рубашкой Гузберри и запиской Друда. Я хотел пощадить ваши чувства.

— Его… глаза? — прошептал я.

Инспектор Филд кивнул и откинулся на спинку сиденья.

У меня напрочь отбило и аппетит, и желание продолжать беседу. Инспектор Филд заказал себе кофий и десерт. Я допил свое вино и ждал, погруженный в мрачные раздумья.