Друг моего мужа

Лакс Айрин

— Потому что я тебя трахнул. На свой день Рождения. Ты была в числе приглашённых гостей. Я захотел себе именно такой подарок — тебя. Обманом заманил тебя сюда, затолкал в комнату и жёстко трахнул. Вот такая правда, — усмехнулся Стас.

В лицо пыхнуло жаром.

— Не очень приятная правда.

— Да, это не то, чем я могу похвастаться, — Стас пристально разглядывал меня. — Просто у меня на тебе перемкнуло, так что я взял то, что хотел. Принудил. Поимел. Выебал так, как трахал тебя в своих фантазиях.

— Изнасиловал? —

вздрогнула я, отодвигаясь.

— Ты кончала. Это считается? — криво усмехнулся Стас. — Если считать оргазмы за согласие, ты была очень даже не против.

— Теперь понятно, почему мне не хочется вспоминать этот момент.

— У нас с тобой отрицательное притяжение, крошка. С Серёгой у тебя любовь до гроба, звёздочки в волосах и воровство принцессы из заколдованного замка. А со мной — запретная страсть, грязный секс и искры из глаз от ненависти.

— Хорошо охарактеризовал. От тебя стоит держаться подальше.

— Стоит, — согласился Стас. — Но сможешь ли? Я за прошедший год многое понял. Это не просто бзик на твоём теле, хотя секс у нас взрывоопасный. Что-то большее. Если бы дело было только в сексе, я бы смылся сразу после того, как поимел тебя всеми доступными способами. А нет — видишь, остался. Играл в семью, мужа, — он помолчал. — Понравилось. Так понравилось, что я сам себя не узнаю иногда. Люблю я тебя. И по хрен мне, что ты об этом думаешь. Я пошёл на многое. Не ожидал, что буду тянуть этот фарс так долго и не смогу от него отказаться. Не могу. Не хочу. Это выше моих сил.

— Я люблю Сергея.

— И мне ты говорила те же слова, перед тем, как тебя понесло в воспоминания. Если бы не Серёга, ты любила бы меня до гроба.

— А если бы вспомнила всё, что было? — поинтересовалась я.

— Ты и сейчас вспомнила, но уже поздно. Ловушка захлопнулась. Мы с тобой прикипели друг к другу, несмотря на прошлое.

Я рассмеялась.

— Мне так нравится, как ты смеёшься, — грустно сказал Стас. — Жаль, что за прошедший год я впервые услышал твой настоящий смех.

— Ты убеждаешь меня в том, что ты мне дорог?

— Уверен в этом. Я тебя волную. Даже сейчас. Ты такая трогательная и милая, нежная, любишь своего Серёгу и, наверное, видишь десятерых детей в будущем. Но и по мне ты тоже зависимая.

— Стас, я просто хочу уехать подальше от твоего дома. Кстати, в тот раз тебя звала дочка, да?

— Да, это была моя очка.

Стас усмехнулся.

— На жену мне давно по хуй. Но дочку люблю, поэтому не развёлся. В тот раз я словно себе на горло наступил, сделав вид, что дочка не меня зовёт. Ты даже не представляешь, как мне было тяжело сделать вид, что она не меня папой звала. Я окончательно опустился и превратился в хрен знает кого…

Стас опустил голову. Я погладила его короткие волосы. Он перехватил мою руку и потёрся о ладонь щетиной.

— Сложно

у нас было в прошлом. Но год был хорошим, самым лучшим в моей жизни.

Стас поцеловал мою руку и завёл автомобиль.

— Брауна можно забрать. Поедешь со мной?

— Да! Брауна ты мне подарил?

— Да, — Стас скользнул по мне взглядом. — Самый лучший поступок до того, как ты попала в аварию.

51. Он-2

Прошлое

Можно ли описать это гложущее чувство как-то иначе, чем одержимость?

Я разговариваю со своим другом и смотрю ему в глаза, а сам думаю лишь о том, что он находится рядом с желанной девушкой. Он, а не я.

Ира — жена Серёги, а я просто так, как хер сбоку приплёлся.

Хочу её до безумия. Это же наваждение какое-то.

Мысли постоянно об одном и том же — как она целуется по-настоящему, и какая она в постели?

Такая же нежная и необыкновенно-светлая или превращается в страстную фурию?

Я гоню мысли от себя. Но это всё равно, что пинать волны в надежде, что они перестанут облизывать берег песчаного пляжа.

Они прибывают и прибывают без конца.

Легче ни хрена не становится. Особенно после того, как повязка была сорвана и сказано вслух.

Жена никуда не делась. Я так же живу в семье, но в ней я всего лишь как отец и некое приложение, обеспечивающее достаток в семье. Не муж. Эта функция атрофировалась во мне, режим «мужа» включается только на публику.

Без посторонних глаз мы с женой сосуществуем как два чужих человека. Но Марину иногда прорывает на тихие склоки. Её пробивает на попытки затеять скандал.

Марина пытается устраивать истерики и постоянно смотрит на меня так, словно ждёт, что я прямо на её глазах разложу жену друга и трахну.

Наверное, это было неизбежно.

Или просто я чересчур слабо сопротивлялся притяжению к чужой жене, не игнорируя его, а просто выжидая удобного момента. Это, конечно, было совершенно по-скотски по отношению к другу, спасшему мне жизнь.

Но я не мог отрезать тот кусок себя, который страстно желал только одного — распробовать девчонку на вкус.

У моей тяги к Ире был явный привкус одержимости. Я чувствовал, как это чувство бурлило в моей крови, не давая передохнуть.

После того, как я подарил ей пса, Ира немного ослабила контроль и общалась уже не так холодно. Доберман ей нравился. Она с удовольствием возилась с собакой. Априори, наверное, посчитала, что все былые недоразумения между нами остались в прошлом.

Ира на самом деле относилась ко мне лишь как к другу своего мужа. Но я упорно желал видеть в каждом её жесте и взгляде что-то другое. Искал и находил. Или просто истолковывал все её улыбки так, как того хотелось мне.