Друг Президента
Шрифт:
– Все готовы? – спросил Умар. – Тогда пошли.
Люди двигались гуськом, ступали след в след, так, как привыкли ходить в горах, прячась от преследователей-федералов. У старого каштана Умар остановился и поднял руку. Все пятеро мужчин замерли.
– Сколько там может быть человек? – тихо спросил Рамзан.
– Десять-пятнадцать мужиков и с десяток баб. Если почувствуешь, что мужики настроены зло, решительно, сразу кончай тех, кто нам не будет нужен.
– Мы мигом поставим их на место. Сделают все, что потребуется.
Охранник за стойкой с легким удивлением посмотрел на монитор камеры наружного наблюдения – на крыльце перед входом в студию стояли две молодые, незнакомые ему блондинки. По вечерам посторонние на студию обычно не приходили.
«На машине приехали, – машинально отметил охранник, не увидев на их волосах и пальто снега, – стройные».
Бихлис вдавила кнопку переговорного устройства и тут же отступила в сторону, давая место подруге, прекрасно говорившей по-русски.
– Вы к кому? – достаточно строго спросил охранник, за время работы у него выработался особый стиль разговора с посетителями.
– Мы на конкурс, – потек из динамика взволнованный женский голос, – телеведущих.
– Конкурс проходит днем. Приходите завтра.
– Я понимаю… но так получилось, что мы с подругой только сегодня о нем узнали. Мы хотели бы познакомиться с условиями, чтобы успеть подготовиться. Нам сказали, что условия можно получить прямо у вас, на входе…
Охранник разглядывал женщин на мониторе. На торговых агентов они не походили. Их Балуев велел гнать в три шеи с самого крыльца, чтобы не мешали работе. Насчет тех, кто приходил на конкурс телеведущих, никаких специальных запрещений не поступало. Он порылся в бумагах, среди прочей бесполезной макулатуры – не забранных вовремя писем, газет – оказалось и несколько распечатанных мелким шрифтом анкет для конкурса ведущих.
– Входите после щелчка. Дверь на себя, – охранник вдавил кнопку.
Вошла только одна женщина. Охранник отметил, что глаза и губы накрашены слишком грубо, да и блондинка – крашеная, темные брови выглядывали из-под короткой челки парика.
«Не возьмет ее Балуев к себе на работу. Зря только баба время тратит».
– Здравствуйте.
– Здравствуйте. Вот анкеты, – охранник положил на стойку листки.
– А где ваш напарник? – подходя к стойке и заглядывая за нее, спросила женщина.
– Вышел на минутку, – не задумываясь, произнес охранник заранее приготовленную для начальства фразу, – что же ваша подруга не заходит?
– Стесняется. Сейчас позову.
– Стеснительные в телеведущие не идут.
Бихлис стояла на пороге и держала дверь, не давая ей закрыться.
– Охранник один, иди, – шепнула чеченка.
Бихлис лишь кивнула и прошла в тамбур.
Охранник увидел перед собой зло улыбавшуюся женщину, губы ее нервно кривились. Левой рукой она придерживала полу светлого пальто. И тут глаза его широко открылись. Женщина в криво сидевшем парике выхватила из разреза пистолет с массивным глушителем, и охранник увидел маленькую черную дырочку, нацеленную прямо в его глаз. Он даже не успел вскрикнуть, нажать на кнопку сигнализации, не успел спросить: «Кто вы такие?»
Бихлис без промедления нажала на спусковой крючок. Выстрел оказался почти бесшумным. Пуля вошла точно в глаз охранника и застряла в голове, глушитель сильно уменьшил начальную скорость пули. Охранник осел в кресло, стягивая за собой со стойки бумаги, голова его глухо ударила в стол. Бихлис повернулась и стала с пистолетом на изготовку у выхода в коридор.
До ее слуха долетали обрывки разговоров, она слышала торопливые шаги, звуки открывающихся и закрывающихся дверей.
Женщина, почти не задумываясь, выстрелила бы в каждого, кто показался в проеме, она вздрогнула, напряглась, когда захрустел пластиковый коврик у выхода на улицу, и облегченно вздохнула, увидев Умара. Он вошел – высокий, в камуфляже, с коротким десантным автоматом в руках. За ним, чуть пригнувшись, появился Рамзан. Трое оставшихся чеченцев вошли в натянутых на головы масках с прорезями для глаз.
– Саламбек, закрой железную дверь, – на ходу произнес Умар и подмигнул Бихлис, – ловко ты его уложила.
Саламбек вместе с товарищем закрыли тяжеленную входную дверь и завернули маховик засова. Теперь открыть ее можно было только изнутри.
Умар зашел в коридор решительно. Находившиеся в нем трое сотрудников студии даже не сразу шарахнулись от его автомата в сторону. И только негромкий окрик Рамзана: «На пол, руки за голову!» – заставил их упасть, уткнуться лицами в мягкое ковровое покрытие.
Умар бросил взгляд на табличку с фамилией владельца и спокойно вошел в кабинет. Его люди тут же рассыпались по бомбоубежищу, повсюду укладывая сотрудников на пол.
Продюсер сидел с конвертом плотной бумаги в руках, нервно мял его, ощущая тонкую пачку фотографий. Балуев рисовал ему на листе бумаги, как ему видится расстановка камер при новом оформлении студии. Хозяин вскинул голову, недоумевая, кому это могло прийти в голову зайти в его кабинет без вызова и даже без стука. Он медленно положил маркер, которым только что прочертил жирную линию, сжал пальцами край стола.
Продюсер прикипел к стулу. Даже если бы ему крикнули сейчас «пошел вон», он бы не сразу поднялся.
– Вы… – сказал Балуев и замолчал, поняв, что все сказанное им уже не имеет никакого значения, человек с автоматом может диктовать любые условия.
– Да, это мы, – ответил ему в тон Умар. – Не ждали?
– Не ждал.
– Я не один. Нас семеро, и все вооружены.
Умар глянул на офисный коммутатор и, обойдя стол, вырвал из него все провода, швырнул их в корзину. И тут продюсеру показалось, что Балуев просит его о чем-то взглядом.
«Телефон, он намекает на телефон, – как всякий творческий человек, продюсер тут же додумал ситуацию, – чуть сдвигаю трубку на аппарате и набираю 02. В милиции услышат через микрофон громкой связи, что здесь происходит».
Продюсер, глядя в потолок, потянулся к телефону, но тут же рукоятка десантного автомата ударила ему по пальцам.
– Это кто? – спросил Умар у Балуева.
– Продюсер.
– Продюсер мне не нужен. Пока мне нужны вы.
Балуев понял, что если его не пристрелили сразу, да еще назвали на «вы», то есть шанс уцелеть.