Друг в зеркале
Шрифт:
Она упиралась изо всех сил, цепляясь за косяки и встречную мебель.
– Выпил лишнего, вот и предложил, – отозвался Егор. – Никогда не доверяй нетрезвым людям.
– Отдай хотя бы сумочку, – со вздохом сказала Алена, когда поняла, что уйти все-таки придется.
Егор всучил ей маленькую сумочку под крокодиловую кожу, чмокнул В щеку и с облегчением захлопнул за ней входную дверь.
Оставшись в одиночестве, Егор пошел в ванную, чтобы принять душ, но потом передумал, вернулся в комнату и снова включил кассету.
Спектакль уже закончился, стулья из зрительного зала разнесли по углам, и заиграла музыка. Начались танцы. Егор видел, как Сюсюка танцевал с Тусей. Они были героями вечера, поэтому камера буквально преследовала их. Не было слышно, о чем они говорили, но Егор видел, как крепко Сюсюка обнимал Тусю, как он склонялся к ней и что-то шептал на ухо.
Егору хотелось выключить кассету, порвать злосчастную пленку, но не мог. Он снова и снова просматривал эти кадры, причиняющие ему нестерпимую боль.
Наконец он остановил кассету на стоп-кадре, взял в руки телефон и набрал семь цифр, которые знал наизусть. Егор вспомнил, что еще совсем недавно Туся хотела из-за него покончить жизнь самоубийством.
«Подумать только – отравилась из-за того, что я ее не люблю! – Ему доставляло удовольствие напоминать, какую власть он имел над Тусей в прошлом. – Такая любовь не умирает так скоро, утешал он себя. – Она не забыла меня. Не могла забыть».
Егор еще не решил, какие слова произнесет, но чувствовал, что Туся ускользает от него и всеми силами хотел этому помешать.
2
А в это время Туся полулежала на диване в своей комнате, а рядом с ней сидел Герман.
Утром этого дня она вместе с Лизой пошла гулять на Патриаршие пруды и спасла трехлетнего малыша, который упал в пруд и начал тонуть.
Потом они шли вдоль дороги, когда рядом с ними притормозила машина. Туся еще издалека слышала, как сигналили, но не отнесла это на свой счет, Однако БМВ остановилась рядом с девочками, дверца распахнулась, и они услышали, как приятный мужской голос произнес:
– Прошу вас. Такси подано.
– Туся, у тебя есть знакомые на таких машинах? – подозрительно спросила Лиза.
– До сегодняшнего дня не было, – ответила Туся и заглянула в салон.
– Герман! – услышала Лиза радостный крик. Не может быть!
– Да ты вся мокрая, хоть отжимай, – сказал Герман и взглянул на Тусю поверх черных круглых очков. – Скорее садитесь.
– Я замочу тебе все сиденья, – смущенно проговорила Туся.
– Ерунда, они кожаные.
Подруги сели в машину: Лиза – на заднем сиденье, а Туся – рядом с водителем.
– Лиза, представляешь, мы познакомились с Германом в больнице. Герман, это Лиза – моя лучшая подруга, – представляла их Туся. – Невероятная встреча!
Герман довез Тусю до дома, и она позвала всех пить чай. Но вскоре Лиза ушла, а Тусю, которая отогрелась чаем с малиновым вареньем, стало клонить ко сну.
– Что? – переспросила она. Все это время Герман что-то говорил, но она не слышала.
– Помнишь, я как-то сказал, что ты особенная?
– Да, – рассеянно улыбнулась Туся. – Помню.
– И я в тебе не ошибся. Я и сейчас вижу твое сияние, оно совсем рядом.
Он погладил ее по волосам.
«Все приходит, – говорила себе Туся, глядя на Германа. – Надо только уметь ждать».
Она опустила ему голову на плечо и закрыла глаза. Ей вспомнились строки Шекспира о борьбе с несчастной любовью: .
Молчи, мой друг. Огонь огнем встречают,
Беду – бедой и хворью лечат хворь,
Круженьем вспять круженье прекращают,
И ты с бедою точно так же спорь.
Схватить старайся новую заразу,
И прежняя не вспомнится ни разу.
– Ты спишь? – тихо спросил ее Герман.
– Да, – с закрытыми глазами ответила она.
Он осторожно взял ее на руки, отнес в комнату и положил на диван.
– Ты уходишь? – сквозь сон спросила она. Посиди со мной.
– Хорошо, – согласился Герман. – Подожду, пока ты заснешь.
– Удивительная случайность, что мы встретились. В таком большом городе легко потеряться…
– Это не случайность, – сказал Герман и перестал улыбаться.
– Как это?
– Я давно следил за тобой. И вот почему…
Но Герману так и не удалось договорить, потому что зазвонил телефон. Туся вздрогнула и отпрянула от него, как будто ей было что скрывать и чего стыдиться.
– Я подойду, – сказала она, вставая с дивана. Вдруг это мама.
Но это была совсем не мама.
Сначала в трубке молчали, а потом Туся услышала знакомое покашливание.
– Привет, – сказал Егор.
Внутренне он был готов ко всему: и к тому, что она разразится ругательствами или слезами, и к тому, что повесит трубку. Но только одного никак не ожидал Егор – что Туся как ни в чем не бывало скажет:
– Привет.
Конечно, она жутко удивилась этому звонку, но виду не подала, и голос ее звучал спокойно и доброжелательно.
Это сразу не понравилось Егору, ведь он привык вызывать сильные чувства. Равнодушие ранит больше всего.
– Как дела? – натянуто спросил Егор.
Он ожидал, что Туся будет поддерживать беседу, но она этого не делала, и разговор угасал, так и не начавшись.
– Спасибо, хорошо, – ответила Туся и взглянула на Германа.
Он подошел к книжному шкафу и стал рассматривать Тусины книги с самым равнодушным видом, но она видела, как внимательно он прислушивается к разговору.