Друг в зеркале
Шрифт:
Туся машинально взяла в руки фотографию, повертела в руках, но разглядывать не стала. Лиза выхватила фотографию из рук подруги и удивленно присвистнула.
– Что это ты здесь делаешь? – спросила она. Туся взяла фотографию. На снимке была она, Туся. Она сидела на скамейке в каком-то парке и листала глянцевый журнал. Лицо было слегка наклонено, видимо, она сосредоточенно разглядывала картинки, На ней было короткое синее платье с матросским воротником. Загорелые ноги в массивных белых сабо были закинуты одна
– Действительно, – с озадаченно произнесла Туся. – Что это я здесь делаю?
– У тебя ведь даже нет такого платья, – продолжала Лиза. Она придвинула свой стул ближе к подруге, чтобы рассмотреть фотографию вместе. – И этим летом ты не была такой загорелой. Как же так?
Всему хочется найти разумное объяснение, но иногда это не так-то просто. Подруги смотрели на снимок и ошарашенно молчали.
– Очень просто, – наконец догадалась Туся. Это, – она показала на девушку с журналом, не я.
– А кто же? – недоумевала Лиза.
– Вот это нам и предстоит выяснить, – сказала Туся; – Этим летом я даже не была знакома с Германом.
– Очень странно. – Лиза все не могла выпустить фотографию из рук. – Сходство – удивительное.
Внезапно на кухню вернулся Герман. Туся уже открыла рот, чтобы спросить его о девушке на снимке, но он, увидев фотографию в их руках, побледнел, и желваки заиграли у него на щеках.
– Зачем вы взяли мою фотографию? – ледяным голосом спросил он.
У него было такое лицо, как будто они дотронулись до святыни, которой не вправе касаться простые смертные. Подруги растерянно переглянулись. Они не ожидали, что Герман так разозлится из-за глупого снимка. Подумаешь, девушка, похожая на Тусю.
– Я думала, что это моя фотография, – попыталась пошутить Туся, но Герману было явно не до смеха.
– Вы что, взяли ее с моего стола? – продолжал он свой допрос.
Тут уже рассердилась Лиза.
– Мы и не думали что-то у тебя брать, – обиженно сказала она. – Фотография лежала здесь, на подоконнике, взяли мы ее машинально. Я не понимаю, почему ты так беспокоишься.
Если до этих слов Герман еще сдерживал свой гнев, то теперь он, забыв о приличиях, почти закричал:
– Не нужно совать свой нос туда, куда не просят! Отдайте. – Он дернул фотографию у Лизы из рук, отчего уголок оторвался. – Вы не имели права лезть в мою жизнь!
Туся встала и стояла у стола в полной растерянности. Ей казалось, что, во-первых, орет не Герман, потому что он просто не может так орать, а во-вторых, она – не она, потому что с ней не может происходить ничего подобного.
Лиза, обычно быстрее приходившая в себя, резко встала, отчего оказалась лицом к лицу с Германом, и сказала, слегка повышая голос:
– Если из-за какой-то дурацкой фотографии ты можешь на нас кричать, тогда тебе, наверное, лучше остаться с ней наедине, а мы, пожалуй, пойдем.
Она
– Пойдем, Туся, – сказалаЛиза, беря подругу за руку. – Герману нужно побыть одному.•Может, тогда он немного успокоится.
Уже на улице Туся заплакала: без всхлипов, одними крупными слезами. Ей было обидно, что Герман так накричал на них, было стыдно перед Лизой, а главное – непонятно, из-за чего разгорелись такие страсти. Было ясно только одно: у Германа есть какая-то тайна, которая для него важнее Туси.
– Почему он так со мной обошелся? – снова и снова спрашивала она. – Что такого мы сделали? – Ничего, – убежденно сказала Лиза. – Просто он ненормальный. Тоже мне – Синяя Борода!
– У меня, например, – продолжала Туся тоном обиженного ребенка, – нет от него секретов, а он… он…
Она не смогла договорить. Ей казалось, что чья-то сильная рука сжимает ей горло.
– Но что это была за девушка? – размышляла вслух Лиза. Ей было совершенно не обидно, что Герман так с ними поступил.
«Пускай Туся увидит, какой он на самом деле, а я-то об этом давно догадывалась», – думала она.
– Да какая разница, – и Туся шмыгнула носом. Теперь я, наверное; никогда его не увижу..:
– Я этого так не оставлю, – продолжала размышлять вслух Лиза. – За этой фотографией стоит какая-то тайна, и я обязательно ее раскрою.
6
Начинало смеркаться, а Тусина мама еще не вернулась с работы. Туся любила бывать дома одна, но не теперь, когда ей казалось, что из-за нелепой случайности она навсегда потеряла Германа.
Туся включила телевизор на первом попавшемся канале не для того, чтобы смотреть, а для того, чтобы слышать человеческий голос, и пошла на кухню. При включенном телевизоре создается иллюзия, что дома кто-то есть, и чувствуешь себя не так одиноко.
Когда плохое настроение, все время хочется есть.
Туся без конца хлопала дверью холодильника, доставая из него то молоко, то йогурт, то яблоко. Ей хотелось съесть как можно больше всего разного, чтобы хоть как-то заглушить тоску. Она соорудила немыслимый бутерброд из ветчины, сыра, майонеза, лука, когда в дверь позвонили.
– Ну, наконец-то, – пробормотала Туся себе под нос и пошла открывать.
Она жевала на ходу и даже не посмотрела в глазок, потому что звонили так, как у них дома было заведено – три раза.
Но на пороге стоял Герман.
– Ты? – удивилась Туся.
После того как он выгнал их из дому, она меньше всего ждала такого позднего визита. Они стояли на пороге: Герман молчал, а Туся не предлагала ему войти. На него было больно смотреть – волосы растрепаны, лицо бледное, глаза опущены. Нет ничего хуже такого тяжелого молчания. Наконец Туся проговорила: