Друг в зеркале
Шрифт:
– Надо же! – удивилась Туся. – Я и не знала, что у Германа есть брат. Он никогда не говорил о тебе. – О тебе тоже, – сказал Сережа. – Но это неудивительно. В нашей семье все очень скрытные. – Все-все? И мама, и папа?
Туся задала этот вопрос нарочно. Она хотела вытянуть из Сережи как можно больше, потому что Герман говорил о своей жизни с неохотой.
– И мама тоже. А папы у нас нет.
Туся понимающе кивнула.
– Что ж, так часто бывает, – сказала она. – От нас отец тоже ушел.
Но Сережа отрицательно
– Наш папа не ушел. Он погиб. Сгорел на даче, когда я был совсем маленьким. Поэтому я его почти не помню.
– Какой ужас! – Туся была так потрясена, что даже села на стул. – Герман никогда мне этого не говорил.
– И не расскажет, такой он человек. Вдруг Сережа спохватился.
– Ты, пожалуйста, тоже не рассказывай ему обо мне, а то он рассердится.
– И что будет?
– Плохо будет, – убежденно сказал мальчик. Пожалуйста; не говори.
– Конечно, не скажу, – успокоила его Туся.
Ей нравился Сережа, хотя он был совсем не похож на Германа.
– До свидания, – он снова протянул ей руку. Пойду в свою комнату.
Было видно, что рукопожатие – это новая Сережина привычка, доставляющая ему удовольствие.
– Пока, – сказала Туся.
Она трясла руку Сережи, отчего рукав свободного спортивного костюма задрался, и она увидела на розовой коже фиолетовые синяки.
– Ой, что это?
– Да так, – мальчик смутился и чего-то испугался. – Это я неудачно упал.
– Хочешь, я тебе сделаю йодовую сетку? У вас есть йод?
– Нет, спасибо, – улыбнулся Сережа. Он улыбался так же широко и обаятельно, как и его старший брат. – На мне все заживает, как на собаке.
За разговорами с Германом время пролетало незаметно. Они говорили без умолку, смеясь и перебивая друг друга. Казалось, их разговоры никогда не закончатся.
«Так странно, – думала Туся, – когда я любила Егора, нам тоже всегда было о чем говорить. А вместе с любовью закончились и темы для разговоров».
Любовь все делает интересным. Любая мелочь становится важной, любой пустяк достойным обсуждения. Можно без конца говорить о всяких глупостях, О ерунде, смеяться и обмениваться нежностями.
Неожиданно в дверь позвонили.
– Кто это? – спросила Туся.
– Наверное, мать пришла, – небрежно ответил Герман.
– Я открою? – Туся и боялась и хотела познакомиться с матерью Германа.
– Сиди, – почти приказал он. – Ключи есть – сама откроет.
Было слышно, как в дверях завозились с ключом.
– Кто дома? – послышалось из прихожей. Герман не откликался.
– Все! – послышался издалека голос Сережи. Все дома!
На пороге комнаты появилась мать Германа. Это была красивая, полная женщина с карими глазами. Очень короткая стрижка ничуть не портила ее; густые темные волосы смотрелись как маленькая шапочка. На ней был строгий, деловой костюм и много золотых украшений. Она покачивалась в дверях, опираясь на косяк, и без труда можно было заметить, что женщина пьяна.
– Привет всем! Вот и я пришла! – радостно объявила она.
– Здравствуйте, – почтительно сказала Туся.
– Как всегда не вовремя, – злобно заметил Герман .
– Фу, какой ты невоспитанный, сынок, – с пьяной обидой проговорила мать. – Никакого почтения к родителям! – и бессильно развела руками.
На минуту она как будто пришла в себя и заметила присутствие постороннего человека.
– Ната, это ты? – обрадовалась она. – Что-то давно к нам не заходила!
Туся побледнела, и губы ее задрожали. Она хотела сказать, что ее зовут Туся и что она просто похожа на Нату, но Герман не дал ей и рта открыть. Он сел на кровати и закричал:
– Мама, прекрати! – На лице у Германа появилось знакомое Тусе выражение бешенства. – Замолчи сейчас же!
– Я что, уже не могу поздороваться с гостьей? Это в своем-то доме? – не на шутку обидел ась женщина.
– Мама! – в комнату вбежал Сережа. – Мама, пойдем отсюда! Ну же, пойдем со мной!
Он попытался вывести ее из комнаты, дергая за рукав пиджака, но она стояла, даже не шелохнувшись.
– Я хочу поговорить с Натой! – капризно заявила она. – Имею я на это право?
Все присутствующие молчали. Герман вращал зрачками, сдерживая приступ бешенства, Сережа продолжал легонько тянуть мать за лацкан пиджака, а Туся сидела, неестественно выпрямив спину, и с ужасом ждала – что будет дальше. Раньше ей никогда не приходилось быть свидетелем семейных сцен, и она чувствовала себя маленькой, растерянной и глупой.
– Почему ты так давно к нам не заходила? – снова спросила мать Тусю.
И не успела та ответить, что ее путают, как мать продолжила:
– Можешь не отвечать. Я и так все знаю – сердце матери не обманешь. Вы поссорились с Германом.
– Я… – начала было Туся, но ее никто не слушал.
– Знаю, что у него невыносимый характер. Иногда мне самой не верится, что это мой сын. Но он тебя любит – это правда. А с этим нельзя не считаться.
Мать тяжело вздохнула и провела рукой по ежику волос. Издалека она казалась молодой, но вблизи было видно, как много морщин у нее вокруг глаз.
– Спасибо, но я не… – опять начала Туся.
– Теперь вы опять вместе, и я рада. Правда, рада. Потому что ты всегда мне нравилась.
Тусе было больно слышать эти слова. Она чувствовала себя подделкой под бывшую девушку Германа, неумелой и бездарной подделкой. Ей захотелось убежать из этого странного дома, где все принимают ее не за ту, кто она есть, и дать волю слезам.
Но вместо этого она сидела, слегка опустив голову, и слушала пьяные признания матери Германа.
– Мама, – как можно спокойнее сказал Герман. – Я хочу, чтобы ты ушла.