Друг

Седов Б. К.

Трое встретились и остановились, перекинулись несколькими фразами и пошли обратно, к «БМВ». Таранов перекинул целик автомата с положения «двести» на «сто». Расстояние до машины было всего метров сорок. Но примитивный перекидной целик не позволял установить дистанцию более точно. Таранов подумал, что прицел нужно взять пониже. Если бы в руках был «АК», он бы наверняка сделал всех троих быстро и чисто. Одиночными. Как поведет себя старый «ППШ», Таранов не знал… Впрочем, на дистанции прямого выстрела, с боекомплектом полтора калашниковских магазина, особых трудностей быть не должно – лишь бы не осечка.

Все трое подошли к багажнику «бээмвухи». Таранов поднял «ППШ» и взял их на прицел… Ствол пистолета-пулемета

смотрел в грудь Бомбиле. Таранов, конечно, не знал, что человека зовут Бомбилой, а по паспорту он Шестаков Игорь Сергеевич, родившийся в Ленинграде в 1975 году. Он не знал, что у Игоря Шестакова-Бомбилы есть жена и трехлетняя дочь. У него нормальное лицо нормального человека, он ничем не походит на монстров с постеров в комнате Иришки… И все же Таранов точно знал, что перед ним монстр. Убийца. Потому что любой распространитель наркотиков – это монстр и убийца… даже если у него нормальное человеческое лицо.

Таранов задержал дыхание и нажал на спуск. «ППШ» забился в руках. За грохотом выстрелов не слышно было лязга бешено дергающегося затвора… из окон кожуха на конце ствола били языки пламени, горячей струей сыпались «бутылочные» короткие гильзы. Три пули попали Бомбиле в грудь и в правый бок. Он рухнул сразу. Сизов и Скутер смотрели на него не понимая, изумленно… Еще не утихло эхо первых выстрелов, когда Таранов перенес огонь на Скутера. «ППШ» имеет в полтора раза более высокий темп стрельбы, чем «АКМ», тяжелый затвор мечется, как сумасшедший, сбивает прицел. Но после первой очереди Таранов стал спокоен – понял, что ветеран Второй мировой не подведет. Таранов чуть повел стволом и перенес огонь на Скутера – тра-та-та-та, загрохотал автомат, забился в руках. Тэтэшные пути швырнули Скутера на землю… Константин Сизов понял, наконец, что происходит, и нырнул вниз-вправо, прикрываясь корпусом машины. Таранов вскочил и быстро пошел вперед. Он делал все спокойно и уверенно… Он шел, держал автомат у живота. В ушах слегка заложило от стрельбы, но это было привычным, «родным» и он ощущал себя почти хорошо. Если только можно ощущать себя хорошо в такой ситуации.

Сизов, лежа на земле, за задним колесом «БМВ», вытаскивал из-за ремня «ПМ». В метре от него умирал Скутер. На губах Скутера пузырилась розовая пена, рука судорожно цеплялась в мох, усыпанный мелкими желтыми цветочками. Сизову было очень страшно, а чертов «ПМ» все никак не хотел вылезать из-под брючного ремня и застегнутой куртки.

… Таранов дал короткую очередь по стеклам «БМВ». Боковые стекла осыпались все сразу, над головой Сизова просвистели пули, кусочки «каленки» упали на голову. Сизов охнул и достал-таки пистолет. Из салона звучала гитара и голос Розенбаума: «… А теперь маслину получай!»… От страха Сизов ничего не соображал и даже забыл снять пистолет с предохранителя. Снова прогрохотали выстрелы, просвистели пули. А еще через секунду сбоку упала тень. Сизов вскинул пистолет, увидел над собой огромного мужика в камуфляже с автоматом в руках. Он вскинул пистолет, нажал на спуск. Но выстрела не последовало, а мужик в камуфляже сильно ударил его ногой по руке, и «ПМ» выскочил из ладони, отлетел в сторону.

Таранов выбил не снятый с предохранителя «ПМ», с силой ткнул стволом «ППШ» в лицо – разбил губы и выбил два зуба в верхней челюсти.

Все было сделано, как надо, как учили – два трупа и один пригодный для допроса «язык»… Если бы его работу видел полковник, он бы оценил ее на «хорошо». «Отлично» полковник не ставил никому и никогда.

* * *

Сделать из засады трех городских бандюков – не велика заслуга. Таранов отдавал себе в этом отчет. Точно так же он отдавал себе отчет, что сделана только часть работы… Вторую часть – допросить пленного и уничтожить следы – еще предстояло сделать.

Он слегка оглушил Сизова, связал ему руки его же ремнем

и закинул в салон. Туда же закинул два трупа. Потом сел за руль, пустил движок и повел «БМВ» в лес. Он не был уверен, что сумеет найти дорогу к карьеру, но, если он правильно понял дядю Сашу, то старый карьер совсем рядом…

Таранов отогнал «БМВ» метров на сто в глубь леса. Дальше проехать было невозможно… Ладно, и это хлеб. Все лучше, чем на дороге торчать. Он выключил магнитолу, закурил и только тут заметил, как дрожат пальцы.

Он привязал свободный конец ремня к рулю, еще раз врезал Сизову кулаком по голове и вернулся к месту расстрела… В Ерзовке стрельбу, несомненно, слышали, и навряд ли кто-нибудь принял автоматные очереди за охотничью забаву. Вполне возможно, что через какое-то время здесь появятся любопытные. Ерзовка – поселок маленький, участкового там нет, но любопытствующие есть всегда и везде… Да и вообще август – пора грибная, и нельзя исключить появление грибников-ягодников.

Несколько минут Таранов наблюдал за дорогой и поляной – все было тихо. Негромко шумел лес, и наползала с севера туча. Туча, подумал он, это кстати. Если начнется ливень, то и желающих шляться по лесу не будет, и следы крови на месте расстрела смоет… Несколько минут Таранов лежал, смотрел и слушал. Убедился, что никого поблизости нет. Быстро собрал стреляные гильзы – их оказалось девятнадцать – потом взялся за битое стекло. Провозился минут пять, но все осколки так и не вычистил… начался дождь.

* * *

К «БМВ» Иван вернулся промокшим до нитки. Ливень молотил по крыше, капоту и багажнику, крупные капли косо влетали в салон через расстрелянные стекла. На заднем сиденье, привалившись друг к другу, сидели два мертвеца. Сизов смотрел на Таранова чумовым взглядом. По сути, он тоже был уже мертв и, наверно, понимал это.

– Ну что, – сказал Таранов, – давай знакомиться…

Он распахнул куртку на пленном – полетели оторванные пуговицы – вытащил из нагрудного кармана рубашки бумажник, документы и сотовый телефон.

Допрос Сизова продолжался около тридцати минут и закончился выстрелом в голову.

Потом Таранов почти час кружил под проливным дождем по лесу, искал карьер. Нашел и поехал на «БМВ» туда. Когда-то к карьеру вела узкоколейка, но рельсы давно сняли, шпалы сгнили. Дорога заросла травой, кое-где из травы даже росли маленькие елочки… Таранов вывел «бээмвуху» на обрывчик у карьера, но сбросить вниз не смог – машина забуксовала в глинистой почве над обрывом.

Мокрый до трусов, измученный физически и морально, бывший майор Иван Таранов мрачно смотрел на автомобиль с тремя мертвецами, черную, вскипающую под дождем воду карьера и ржавый остов экскаватора на берегу… Если он не сумеет скрыть машину под водой, то в самое ближайшее время она неизбежно будет обнаружена. Последствия нетрудно представить…

Таранов пробежал два километра по лесу, вывел из ложбинки «Ниву»… Спустя десять минут «кенгурятник» «Нивы» уперся в зад «БМВ». Таранов включил пониженную передачу и блокировку дифференциала. Получится или нет? – думал он… «Бээмвуха» весит тонны полторы, да еще плотно сидит в грунте… Получится или нет?… Он отпустил педаль сцепления, и «Нива», зарычав двигателем, медленно сдвинулась с места… Захрустело сминаемое железо – «кенгурятник» плющил, давил зад «БМВ». Сожгу сцепление к черту, подумал Таранов… сожгу сцепление – и что тогда? Даже убраться отсюда не смогу… Тогда – все. Труба. Возьмут под белы рученьки и спросят: а как, гражданин Таранов, ваш автомобиль оказался рядом с автомобилем, набитом трупами? Случайно?… Таранов стиснул зубы и добавил газу. Он физически ощущал напряжение двигателя. Он добавил газу, и «БМВ» сдвинулся с места… на сантиметр… на три… на десять… Со звуком выстрела распахнулась деформированная крышка багажника и оттуда показалась голова Лехи.