Другая сторона
Шрифт:
– Вот, дрянь, – выдохнул Наткет.
Он опустил руки глубоко в лужу, и долго держал под водой, не зная поможет ли это, но надеясь, что веревки размокнут и ослабнут. Он сжимал и разжимал кулаки, напрягая запястья, и расшатывая узлы. Дело шло чертовски медленно – такими темпами он мог возиться неделю, прежде чем добьется хоть каких либо результатов.
– Можешь двигать руками? – прошептал он.
– Немного, – отозвалась Николь.
– Хорошо. Попробуй подцепить узел…
Он протянул ей руки. Николь пришлось сильно вывернуть кисти, но зацепиться так и не удалось. Ногти соскальзывали и она лишь разлохматила микроскопический
В этот момент, из темноты появились менеджер и Калеб. В руках Калеба брыкалась Рэнди. Наткет отстранился от Николь, не спуская глаз с похитителей.
Подойдя к машине, менеджер поднял свадебное платье за плечи и встряхнул. В стороны полетели брызги, переливаясь горстями мелкого жемчуга.
– Ну как, ваше высочество, – прокричал менеджер. – Вам нравится?
Ответа Рэнди Наткет не расслышал, но судя по тому, как усмехнулся Калеб, слова были достойны принцессы. Менеджер подсобрал платье и натянул на девушку через голову. Им с Калебом пришлось повозиться, продевая руки в рукава. Рэнди отбивалась, как могла, но несмотря на все старания, шансов против двоих взрослых мужчин у нее не было.
– Прекрасно выглядите, – сказал менеджер, беря ее за подбородок.
Рэнди едва сдерживалась, чтобы не расплакаться от бессилия. Выпрямившись, она плюнула в лицо менеджеру. Тот дернулся и отступил на полшага, вытирая щеку тыльной стороной ладони.
– Зря вы так, – менеджер укоризненно покачал головой. – Все равно не поможет…
Калеб занес руку для удара и вопросительно посмотрел на хозяина. Тот остановил его.
– Не стоит. Портить такой знаменательный день слишком жестоко с нашей стороны.
Шутка Калебу понравилась. Он расхохотался каркающим смехом, но, наткнувшись на холодный взгляд менеджера, поспешил заткнуться.
Стиснув зубы, Наткет с удвоенной яростью принялся разбалтывать веревки. На мгновение он уверился, что узел ослаб, и если не останавливаться, то еще чуть-чуть и с путами будет покончено.
– Кто там? – тихо спросила Николь.
– Где? – переспросил Наткет, отрывая взгляд от веревок.
– На досках, – прошептала Николь. – Там кто-то крадется…
Наткет напряг зрение, пытаясь что-нибудь разглядеть сквозь льющиеся с небес потоки воды. Дождь разошелся не на шутку, и на расстоянии вытянутой руки все тонуло за колышущейся пеленой воды. Будто сам океан, интереса ради, поставили на попа – того и гляди рядом проплывет рыба или медуза.
– Тебе померещилось, – сказал Наткет.
Николь мотнула головой.
– Там точно кто-то был, – пробежал по краю, а потом спрыгнул на ту сторону.
Мелькнула робкая надежда на спасение, но тут же спряталась, точно пугливый зверек в норку. Помощи ждать неоткуда, не стоит об этом думать. Полиция? Те бы появились в блеске мигалок, под фанфары сирен. Они тихо не умеют. Если кто и есть на площадке, то кто-то из рабочих, а на них рассчитывать нельзя. Скорее всего, они заодно с Калебом.
Стоило об этом подумать, как из-за досок появилась расплывчатая фигура и устремилась к машине. Рэнди обернулась и закричала. Наткет как мог вытянул шею, всматриваясь в темноту. Под ложечкой засосало от страшного предчувствия: гость двигался быстро, но не настолько, чтобы не увидеть, как стекает вода по крупным чешуям, длинные шипы хребта и угловатую морду рептилии. Дракон?! Уже явился? Но мысль тут же ушла, уступив место
Менеджер шагнул вперед, заслоняя Рэнди. Просто шагнул, но ящерица остановилась. Дождь смыл с твари следы пожара, если не считать нанизанных на шипы обгорелых лохмотьев. Опустившись на четвереньки, она громко зашипела. Из пасти метнулся раздвоенный язык.
– Вот так встреча! – притворно изумился менеджер. – Здравствуйте, доктор. Не думал, что мы еще увидимся.
Наткет уставился на ящерицу. Норсмор?! Инстинктивно Наткет отполз назад. В чудище не было ничего человеческого, и в то же время… Доктор? Каким образом? Неужели последствия употребления змеиной водки или «Драконьей Крови»?
– Что это?! – сквозь шепот Николь пробивался ужас.
– Марсианская ящерица, – ответил Наткет. – А еще – доктор Норсмор…
Ящерица все не решалась приблизится к менеджеру: топталась на месте и злобно шипела. Того ее появление не испугало, но на Рэнди и Калеба тварь произвела впечатление. В другой ситуации, Наткет дорого бы дал, чтобы увидеть на физиономии Калеба подобное выражение: лицо вытянулось, глаза выкатились точно теннисные мячики, а кожа заметно посерела.
Рэнди выглядела не лучше. Девушка сжалась, невольно прижимаясь к Калебу в поисках защиты. Калеб отстранился, но Рэнди этого не заметила. Она вцепилась в рукав Калеба, и, пятясь, теснила его к ангару. Горло девушки ходило ходуном, словно она не могла проглотить вставший поперек комок. Когда же ей это удалось, она выдохнула единственное слово:
– Узурпатор!
Для ящерицы это прозвучало как призыв к действию. Она прыгнула, метя в менеджера – единственную преграду между ней и девушкой. Тот ловко отскочил в сторону, и ящерица покатилась по грязи, врезавшись в крыло спортивной машины. Менеджер тут же пнул чудище в грудь.
– Не злите меня, доктор, – процедил он. – Не надо.
Норсмор ответил кашляющим смехом, и попытался схватить противника за ногу. С поразительной ловкостью тот увернулся, и снова пнул ящерицу, попав в голову. Тварь отшвырнуло назад – от удара о борт машины звук вышел глухой и противный, как удар палкой по пустой канистре.
– Принцесса, – прохрипела ящерица. – Моя…
– Неужели? – усмехнулся менеджер. – Это с какой стати?
В ответ, рептилия взмахнула лапой. Менеджер отступил на шаг и когти бессильно разрезали воздух.
– Моя… – шипение вплеталось в шелест дождя.
– Мой друг, вы не оставляете мне выбора, и все же… Если вы сейчас уйдете, то мы сможем обойтись без лишнего насилия. Вот хороший совет – не стоит мне мешать, это всегда заканчивается плохо.
Ящерица рванулась, метя в ноги – и наткнулась на сильнейший удар каблуком. Шипение сорвалось на пронзительный визг. Менеджер не вздрогнул; ящерица будто с разбегу врезалась в бетонную плиту.
– Я же говорил, доктор, не стоит мне мешать, – брезгливо морщась, сказал менеджер.
Наткет не верил своим глазам. Дело было не в неестественной храбрости и ловкости менеджера. Без капели трусости настоящей смелости не бывает. В менеджере же будто не осталось ничего человеческого – только холодный расчет и патологическая уверенность в собственных силах. Тот не допускал мысли, что ящерица хоть сколько-нибудь опасна. И менеджеру удалось саму рептилию убедить в ее бессилии. При таком раскладе, шансов у ящерицы было не больше, чем у «Титаника» против айсберга.