Другая страна(полная сборка)
Шрифт:
Поскольку у НОАК не было воздушной поддержки, танков и сильной артиллерии, она специализировалась на сражениях под покровом ночи. Свистки, горны и рожки служили не только сигнальными устройствами вместо радио, но и психологическими средствами, целью которых было напугать противника в темноте и заставить его начать стрелять, открывая свое месторасположение. Боевая тактика китайцев была относительно простой — фронтальная атака на позиции противника, просачивание и засады в тылу противника и массированные атаки на обоих флангах. Небольшие группы американцев на танках и вездеходах беспорядочно отступали в темноте, иногда вступая в рукопашную схватку с китайцами.
Началось всеобщее беспорядочное бегство. Если бы наша бригада не удержала позиции, 24-я дивизия оказалась бы отрезанной. Нас атаковали
Больше сотни погибших, свыше 800 раненых в бригаде. Когда китайцы неожиданно прекратили атаки и испарились в неизвестном направлении, нас отвели в резерв корпуса для пополнения. Вот только мой полк пополнять было некому. За все время прибыло на смену не больше 200 человек. Израильское правительство совсем не стремилось посылать людей в пехотные подразделения. Вот в авиации, ближе к концу, было несколько сотен летчиков и техников. После потерь пришлось один из батальонов расформировать и людей разбросать по двум другим. Давно уже прошли времена, когда между батальонами было соперничество, на почве рода войск. Теперь мы все были израильтяне. После этих боев, американцы изменили свое мнение о бригаде и начали использовать ее как затычку во всех дырках. Стоило китайцам нанести очередной удар, и мы ехали на помощь.
Военные корреспонденты быстро поняли, что информацию надо искать не в штабах, а в нашем расположении. Тут и всплыл старый знакомый, а потом он практически поселился в бригаде. Я его сразу признал, не часто у меня такие встречи бывают. В свое время, когда только рота формировалась, меня сразу предупредили, чтобы с журналистами не общался без разрешения. А он, как фамилию услышал, сразу стойку сделал и пришел знакомиться по второму разу. В нормальном общении вполне приличный человек и лишнего не писал. А что ищет, где горячее, так честь ему и хвала. Его статьи-то мы с интересом изучали и особого вранья не заметили. А прославление на весь мир, еще никому не вредило. Кому не понравится собственная морда на обложке журнала «Тайм». Мне бы понравилась, только очень не хотелось, чтобы меня вспомнили на той стороне. Кому положено такие журнальчики читают из профессионального интереса.
Никто из нас никогда не забудет эту зиму. Те, кто не разводил костер, иногда к утру замерзали насмерть. Те, кто разводил костер, иногда оказывались застреленными. В штабе дивизии в долине зафиксировали температуру 36 градусов мороза, а на горных дорогах было еще холоднее, скорее всего ниже 40 градусов. Английский командир бригады свалился с двусторонним воспалением легких и до самого конца я его заменял. Горячее обсуждение в любые свободные минуты, что лучше — жара как в Израиле или холод как в Корее. Почему-то большинство считало, что я должен обожать морозы и гулять по снегу в одной майке. Что русским тоже бывает холодно, не верил никто. А отопления в здешних местах обычно не предусматривали.
Двери в корейских домах выглядели очень своеобразно и совсем не походили на европейские. В жилых помещениях двери здесь не отворялись,
как в России, а сдвигались в сторону. Обычно корейская дверь представляла из себя легкий деревянный каркас, оклеенный полупрозрачной промасленной бумагой, и скользила по деревянным направляющим. Внутренние двери также всегда выполнялись раздвижными. Привычные нам, отворяющиеся, а не сдвигающиеся двери в давние времена можно было увидеть только у хозяйственных помещений. Кроме того, богатые усадьбы в старой Корее обычно обносились высокими каменными оградами, так что войти на их территорию можно было только через массивные деревянные ворота. Вообще, глядя на бумажные корейские двери, я часто думал, что сама их хрупкость говорит о жизни старой Кореи больше, чем иное историческое сочинение. Двери эти могли появиться только в спокойной стране, которая почти не знала воровства. Вот только тепло они плохо держали.
Условия местности были просто отвратительными: сплошные холмы, в основном покрытые снегом и разделенные узкими ущельями и провалами. Дорог было очень мало, а в некоторых секторах вообще не было. Местность пересекали реки Курьонг и Чончон, а также их мелкие притоки. Все реки и ручьи частично замерзли, однако лед был еще не настолько прочен, чтобы выдержать машины. К тому же в этом районе стоял страшный мороз в несколько десятков градусов ниже нуля. Лишь у немногих солдат было зимнее обмундирование, подходящее для такой погоды. При отступлении склады с имуществом сжигали и в одном из таких мы, наконец, разжились американским теплым обмундированием. Кладовщиков пришлось держать под прицелом, пока люди разбирали вещи. Машины от холода не заводились. Все это очень напоминало немецкое отступление под Москвой. Только беженцы были другие. Они тоже шли бесконечными толпами, сотни тысяч людей. Женщины с крошечными детьми на руках, мужчины, несшие на своих плечах своих старых отцов и матерей и тащившие на себе пожитки. В лучшем случае, у них были быки, запряженные в телеги.
Казалось, этому никогда не будет конца. Второе, третье, четвертое наступление НОАК. Потом войска ООН, благодаря авиации и артиллерии выбивают китайцев с занятых позиций, и все начинается сначала. Пятое, шестое... Спасаем французский батальон, попавший в окружение, прикрывая отход, прямо с танков высаживаемся, чтобы закрыть очередной китайский прорыв. В феврале неожиданно началась оттепель. Дороги превратились в настоящие болота, в которых вязнут грузовики, по самые борта. Если раньше тряслись от холода, то теперь ходили грязные до самых ушей. Пришли к выводу, что в Корее все хуже, чем дома.
Кормили нас, в основном, американским пайком, нередко использовали местные запасы, да и при случае, ни один солдат не откажется от дополнительной пищи. Бесконечный рис, который многие начинали ненавидеть. Я до сих пор стараюсь избегать его, если это возможно. Из риса в Корее мелют муку, его едят и в сыром виде, в виде каши. Только она совершенно пресная, в нее нельзя добавлять ни масла, ни соли ни, упаси господь, молока.
Корейцы, по нашим понятиям, очень странные люди. Первое, что хотят уяснить два незнакомых корейца, впервые встретившись друг с другом — это то, кто же из них, собственно, является старшим, не по возрасту, но по общественному положению. Поэтому при первой встрече корейцы всегда задают друг другу серию стандартных вопросов, некоторые из которых кажутся иностранцам весьма странными и слишком личными. Принято спрашивать о возрасте, семейном положении, месте работы и должности, а также, в некоторых случаях, о месте рождения и об оконченном учебном заведении. Вся эта информация нужна корейцу в первую очередь для того, чтобы установить социальные координаты своего нового знакомого и, соответственно, понять, как же следует с ним себя вести. Вот только они автоматически задают те же вопросы и иностранцу, и иногда это очень странно смотрится.
После этой войны я стал настоящим фанатиком авиации. Ничего похожего мне раньше видеть не приходилось ни той войне на фронте, ни тем более, в Израиле. Огромный перевес в живой силе мы смогли не только остановить, но и отбросить только благодаря господству в воздухе. А напалм вообще жуткое дело. Сбросят такой контейнер на укрытие и достаточно одной капли, чтобы человек погиб. Потушить практически не возможно.
Я не уверен, что в Северной Корее, вообще осталось хоть что-то целое, но и на фронте, в светлое время китайцы не могли высунуться. Правда, они с успехом компенсировали это ночными атаками.