Другие боги
Шрифт:
Хамзи ожидал чего угодно, но только не такого предложения. И не смог сдержать удивленный возглас:
– Для чего?!
– Ты согласен?
След был почти неуловим, почти неразличим. Даже крысы недоуменно поглядывали на хозяина – крысы не чувствовали добычу. Крысы не понимали, зачем надо лезть в пустые коридоры, когда наступила осаннмма и переполненная радостью Ось должна выйти на Тропу. Крысы даже осмеливались попискивать, но Чуя упрямо гнал их в узкие, заваленные камнями и землей проходы, и крысы подчинялись.
Искать! Хозяин велит искать! Крысы чувствовали, что хозяин нервничает, что хозяин страшится опоздать на Тропу, ужасается при одной мысли, что пропустит главный момент осаннмма … но продолжает идти вперед. Крысы чувствовали и торопливо прочесывали узкие коридоры. Хозяин не должен пропустить главный момент осаннмма, стая не простит себе, если это случится.
– Осара! Осара!!
Они становились на колени и старались прикоснуться к ее одежде, к ее ногам, ловили ее руки, целовали, прикладывали ко лбу.
– Осара вернулась!!
– Осара с нами!!
Майла улыбалась. Майла смеялась, запрокидывая назад голову и наполняя мрачные своды Лабиринта звуками искренней радости. Боль и страх, которыми завершилась встреча с городом, ушли. Благословенная Земля затянула раны на душе и теле Майлы и придала сил Слепому Волку, трусившему по Тропе перед осарой. Благословенная Земля встречала дочь глазами невысоких охотников, приветствовала ее их криками.
– Осара вернулась!
Майла гладила серые волосы осов, позволяла целовать руки и края одежды, улыбалась и отвечала на каждый взгляд, на каждое слово, на каждый вздох. Она дарила свою любовь всем и каждому из них. Она нагибалась и прикасалась к крысам, и крысы ластились к ногам осары. Но Майла не останавливалась ни на минуту. Где-то впереди, уже совсем рядом, билось родное сердце. Стучало все более и более сильно, жадно, обещающе. И этот стук манил, туманил голову…
– Осара, ты счастлива?
– Я счастлива!
– Осара счастлива!!
– Осара вернулась к нам!!
Но все знали, что по-настоящему счастлива Майла будет лишь там, за высокими дверями запечатанного зала, в тишине Логова Ось. Там, куда вело ее сердце. Она шла по Тропе и дарила счастье, а осы расступались, приветствуя богиню.
– Осара вернулась!
Грим поймал в прицел лицо прекрасной женщины. Лицо счастливой женщины. Расстояние выверено до дюйма. Цель как на ладони. Разрывные пули превратят ее голову в кровавое месиво костей и мозга. Путь отступления проверен…
Но Грим медлил.
«Десять миллионов, – напомнил он себе. – Десять миллионов!»
Аура невероятной нежности разливалась по угрюмым коридорам Лабиринта. Ласковое дыхание любви и жизни окутывало подземелье, задевало в душе струны, которые Грим считал давным-давно оборванными.
И он медлил. И указательный палец дрожал на спусковом крючке.
«Десять миллионов, – беззвучно повторил наемник. – Десять, и ни копейкой меньше!»
– Почему ты хочешь ее убить?
Наемник не вздрогнул. Не пошевелился. Не оторвался от прицела. И палец не дернулся нервно, не надавил на мягкий спуск. Лишь струйка пота потекла по лбу.
Грим продумал все, его план был хорош, но кто может соперничать с осами в подземельях московского Лабиринта? С осами, переживающими чарующий момент осаннмма? Наемник не видел, не чувствовал, но знал, что маленький охотник стоит на расстоянии удара. И его крысы, растерянные, огорченные тем, что их провели, только и ждут сигнала к атаке.
– Почему ты хочешь ее убить?
– Меня наняли.
Майле оставалось пройти не более пятидесяти шагов. Пятьдесят шагов, и она выйдет из зоны поражения, скроется за высокими дверями запечатанного зала. Исчезнет там, куда звало ее сердце.
– Если ты шевельнешься, я буду стрелять, – хрипло произнес Грим. – Я успею.
– Ты не услышал, как я пришел, – негромко ответил Чуя. – Почему ты думаешь, что услышишь, как я подойду и перережу тебе горло?
– Тогда я стреляю, – просто сказал наемник. – У меня нет выбора.
Сорок шагов.
– Ты совсем не хочешь жить?
Еще одна струйка пота потекла по лбу. Лицо счастливой женщины стало расплываться, и лишь огромным усилием воли Грим заставил себя сосредоточиться.
– Ты отпустишь меня?
Ос молчал. Крысы не шевелились. Крысы понимали, что хозяин боится за Майлу, и не шевелились.
– Кто она? – спросил наемник.
– Осара, – ответил ос. – Богиня. Память Ось. Дух Ось. Она и есть Ось. Только когда она счастлива, наше семя наполняется силой, и женщины способны приносить потомство. Майла Прекрасная. Майла Нежная.
– Сейчас она счастлива?
– Скоро она будет счастлива.
Тридцать шагов.
– Ты не ответил на мой вопрос.
– Уходи сейчас, – предложил Чуя. – Я не хочу тебя убивать. Не сегодня. Не в Ночь Осаннмма. Сейчас я должен быть со своей женщиной. Мы должны любить друг друга. Я хочу вырастить сына. И дочь. – Ос скрипнул зубами. – Уходи, чел, уходи сейчас.
Двадцать шагов.
– Дай слово, – попросил Грим.
– Клянусь Ночью Осаннмма! – твердо произнес охотник. – Пусть она никогда не наступит вновь, если я трону тебя хоть пальцем.
Справа от наемника бесшумно появилась крыса.
– Она проводит тебя на поверхность. – Чуя помолчал. – Но если ты когда-нибудь окажешься в Лабиринте, тебя убьют. Убьют независимо от того, придешь ты с добром или злом.
Десять шагов.
Грим отложил винтовку и медленно поднялся на ноги.
– Если бы я знал, кто такая Майла и что она значит для вас, я бы не подписался под контрактом.
Чуя внимательно посмотрел на наемника.
– Поэтому я и отпускаю тебя, чел. Но все, что я сказал, останется в силе. Отныне и навсегда семья Ось будет считать тебя врагом.
Майла распахнула дверь, и холод окутал ее.
Холод мрака. Холод света. Холод камня. Холод ветра.
Окутал, но не смог проникнуть в душу. Окутал, но не смог остановить.
Майла пришла на зов родного сердца. Майла пришла к нему. К первому осару. К мудрому и сильному. К любимому.