Другие чувства
Шрифт:
Оборотень молчал. Стейси тоже не произнесла ни слова. В лавке громко тикали часы. А потом Кирт медленно, заставив насторожиться Граннуса, полез за пазуху, и так же медленно вытянул большой толстый блокнот. Клетчатый, ламинированный. Стейси внимательно смотрела на блокнот и, кажется, совсем перестала дышать, потому что узнала его. Это был дневник ее матери. Она любила делать в нем записи, и смеялась, говоря, мол, как хорошо, что блокнот такой большой, удачно она его выбрала, его хватит лет на сто - не меньше.
Но она умерла значительно раньше.
Из-за волка, смотрящего
– Она просила передать. Тебе, - голос Кирта был сухим и надтреснутым, как воронье карканье.
– Сказала, чтобы нашел тебя через год...
Он опускал некоторые слова, не говорил, что через год после смерти, но иногда слова не нужны вовсе. Иногда лучше без них.
На задеревеневших ногах Стейси спустилась с лестницы и подошла к волку. Очень часто она думала, что сделала бы с ним, если бы их пути снова пересеклись. Вариантов было множество, заканчивались они по-разному, но каждый из них начинался с удара. Спонтанного, по дых, чтобы согнулся, чтобы носом упал на пол, чтобы сбить с него спесь, чтобы он понял, что он - никто, он не достоин стоять прямо.
Сейчас она стояла так близко, что слышала его неровное дыхание, и видела отчетливо зрачки его глаз, поблекшие, мутновато-желтые, безжизненные. Она могла ударить его легко, и он бы ничего ей не сделал - здесь отец и Граннус, но она протянула руку и взяла блокнот. Погладила гладкую картонку, синюю, ее любимого цвета, посмотрела на волка:
– Зачем ты следил за мной и сестрой? Почему просто не отдал блокнот, если это единственное, что тебя привело?
Волк склонил голову на бок, внимательно и долго рассматривая Стейси, а потом нехотя, отрывисто и не дружелюбно буркнул:
– Хотел еще раз увидеть тех, на кого она променяла меня.
Он резко развернулся и вышел из лавки. Граннус, переглянувшись с Мариусом, не стал его удерживать. Через секунду за дверью послышался какой-то шорох, по всей видимости, Кирт сменил сущность. Ну что ж, волчья ему больше подходит, больше отражает суть.
Стейси поднялась к себе в комнату, забыв попрощаться с Граннусом, забыв поблагодарить его, забыв пожелать спокойной ночи отцу. Она присела на кровать, потом легла, как была, в синем платье, только скинув сандалии, закрыла глаза и прижала к груди блокнот.
Она не знала, сколько прошло времени, когда эмоции улеглись, мысли упорядочились, и она вернулась в реальность.
Она поняла, что не сможет открыть блокнот, не сможет прочесть ни строчки, она просто не вынесет. И еще... читать о том, как мать жила с другим мужчиной... это как предательство по отношению к папе...
Стейси положила блокнот на верхнюю полку, поверх ряда книг.
Возможно, когда-нибудь...
Она намеренно далеко не прятала блокнот: пусть это будет еще одним напоминанием, что у них с Граннусом ничего не выйдет, потому что другие напоминания уже не срабатывали.
***
Выйдя к завтраку, Стейси поцеловала в щеку отца, улыбнулась младшенькой, налила себе чай и уселась напротив них, взяв поджидающий ее бутерброд. Она подумала и решила, что лучше
И пока неплохо получалось притворяться. Отец рассказывал о поставщиках: кажется, один из них затерялся в Иномирье, перепутав реальности, но еще теплилась надежда, что вернется. Авис дулась на Ларса и живописно рассказывала, как это противно, когда парень пытается за тобой ухаживать, а других к ней не подпускает. А Стейси молча пила чай.
Услышав звон колокольчика, она посмотрела на своих родных, но никто из них не проявил желания помчаться к очень раннему покупателю, часы только начали подкрадываться к восьмерке. Оставив бутерброд в покое, спустилась Стейси, и тут же, не успев проморгаться от солнечного света, плеснувшего в лицо, попала в крепкие объятия.
– Граннус!
– возмутилась девушка, но рассмотрев широкую улыбку на лице оборотня, невольно улыбнулась в ответ.
Одернула себя, нахмурилась, но было поздно. Оборотень заметил и, конечно, принял на свой счет, думая, что она рада его видеть. Дождавшись, когда ее поставят на пол, Стейси чопорно ему напомнила:
– Шторы будут завтра.
– И не удержалась от маленькой шпильки.
– Так что пока ты достроишь дом, заказ подоспеет. Не волнуйся.
Оборотень укоризненно покачал головой и направился к выходу:
– Я не за шторами приходил. Знаю, что они будут вовремя, у вас в лавке никогда не было проблем с заказами.
Интересно, а зачем он тогда приходил? Зачем вынудил ее спуститься? И он что, действительно, уходит?!
– Граннус!
– Она, как на невидимом поводке, пошла следом за ним, остановилась в дверях, а он уже был метрах в двадцати, стоял, смотрел в землю.
– Граннус, а зачем ты приходил?
И глазом моргнуть не успела, как оборотень снова оказался рядом, она - снова в его объятиях, только на этот раз к объятиям добавился бонус в виде поцелуя. Она пыталась сопротивляться, - правда-правда, - но он ведь был сильнее, и не хотел отпускать.
– Тебе нельзя давать много времени на раздумья, - оторвавшись от ее губ, усмехнулся оборотень.
– Ты опять напридумываешь, что это просто природа, инстинкты.
– Ну да, - кивнула Стейси.
– Вот-вот, - поддакнул Граннус.
– А это нечто большее, Стейси, гораздо большее. Это совершенно другие чувства. И когда-нибудь ты признаешь их, когда-нибудь перестанешь бояться признать их. Мне поначалу тоже было немного страшно.
Стейси распахнула глаза, удивившись, как может быть страшно большому саблезубому тигру?
– А что ты думаешь?
– лукаво улыбнулся оборотень.
– Я долго жил один. Нет, я не был против найти свою пару, но не был готов, что встречу ее в первый же день, как вернусь домой. У меня были на возвращение свои планы, а здесь ты...
Интересно, подумала Стейси, планы были блондинистые или рыжие? Или и те, и другие?
– И потом, не только человек опасается сходиться с оборотнем, Стейси, но и оборотень с человеком. Оборотень, пожалуй, даже больше.