Другие небеса
Шрифт:
– Хорошо,– подумав, согласился Агаларов.
– Твой муж собирался развестись с тобой и жениться на другой женщине, а деньги по долговой расписке, хотел вытащить из тебя, в качестве дополнительного бонуса.
– Но ведь, по закону ему и так принадлежит половина.
– Ну, наверное, он посчитал, что заслуживает больше. Половина плюс эти деньги.
– Я не поверю, пока сама это не услышу от него.
Наступила томительная пауза. Агаларов молчал, ему было очень жаль Алису и не хотелось открывать всю подноготную, но он решился.
– Алиса, неужели ты думаешь, что я заинтересован в том, что бы оговорить твоего мужа? Я хорошо
– Я поняла, династический брак,– с горькой иронией проговорила Алиса.
– Да, можно выразиться и так. Я знаю свою дочь. Она похожа на меня. Я не мешал ее приключениям, с ее мощным темпераментом, ей надо было перебеситься, чтобы потом стать примерной женой и матерью. Но теперь, когда она увлеклась всерьез, я решил вмешаться, мне такие зятья не нужны. Впрочем, как и тебе не нужен такой человек рядом, ты заслуживаешь лучшего.
Алиса ничего не сказала, она села на диван, опустив голову, и замерла неподвижно.
Затем она посмотрела пристально прямо в глаза Агаларову,– Скажите, это все действительно правда? Может быть Вы заинтересованы, в том, чтобы рассорить меня с моим мужем?
– Да я заинтересован в этом, и ты догадываешься почему. Но, клянусь, я никогда бы ничего подобного не предпринял преднамеренно, в том, что произошло, моей вины нет. Меньше всего на свете я хотел бы причинить тебе боль. Но я должен представить тебе доказательства, чтобы снять все подозрения на свой счет.
Он показал Алисе фотографию на телефоне. Алиса увидела своего мужа обнимающегося с молодой черноволосой женщиной. Поза и выражения лиц у обоих были достаточно красноречивыми.
Алиса отдала телефон и опять застыла, опустив голову и обхватив себя руками.
– Алиса, если ты не возражаешь, я зайду завтра, и мы спокойно обсудим эту ситуацию и примем какое-то решение, а сейчас ты должна отдохнуть.
Алиса сидела неподвижно и на его слова никак не отреагировала.
Он ушел. Алиса продолжала сидеть не шевелясь. Регина сидела с ней рядом, не решаясь заговорить и не решаясь утешать подругу. Она понимала, что никакие слова, человеку, который так оскорблен и разочарован, не помогут, а только еще больше ранят.
***
Утром, еще не рассвело, а Алиса была на ногах. Она растолкала Регину, сладко спавшую.
– Региша, вставай, поехали!
–Куда? – ничего не понимая, спросила Регина.
– Как куда? Подальше отсюда, ты сама меня вчера туда звала за своей судьбой, кажется, в Снежен? Или ты не можешь?
– Господи, Алиса, ну что нельзя было спокойно, выспаться, позавтракать, а потом куда-то ехать. Ты же знаешь, я невыспанная очень неприятный человек.
– Ты меня можешь еще чем-то удивить? Я теперь, наверное, никакой человеческой подлости не буду удивляться, получила прививку на всю оставшуюся жизнь.
Регина вскочила с постели и обняла подругу.
– Алиса, поверь мне, это я тебе говорю ясновидящая Регина. Ты будешь очень счастлива. Ты найдешь своего человека и родишь ему сына.
– Да, мы будем жить долго и счастливо и умрем в один день.
– Именно так. Теперь о деле. Я готова ехать с тобой, только не насовсем. Мне через несколько дней надо быть здесь, у меня есть важные незавершенные дела.
– Вот и отлично. Собирайся. Если нужно, заедем к тебе, возьмешь смену одежды и белья. Я, конечно, тоже не планирую уезжать навсегда. У меня здесь тоже есть еще обязанности и дела. Так, развеемся, посмотрим, на этот таинственный Снежен, и вернемся.
Алиса перед уходом положила на тумбочку в прихожей свой сотовый телефон.
– Вот обрываю связующую нить со всем, надоевшим и ненужным.
– А как же ты будешь без связи.
– А зачем она мне? Ты со мной. Родителям с твоего телефона позвоню, чтобы не волновались, на фирме все инструкции имеются, справятся и без меня, а больше мне никто не нужен.
– А жучара? Он же обещался сегодня приехать.
– Агаларову я уже написала письмо на электронную почту. Поблагодарила его за участие и помощь и сообщила, что вынуждена уехать из Москвы на несколько дней.
Выехать удалось только ближе к полудню, с утра неожиданно пришлось утрясать кое-какие рабочие моменты, потом нужно было заехать к Регине за вещами. Утомительно долго они толкались на выезде из Москвы, трасса была забита,– И куда они все едут,– вслух недоумевала Регина.
– Когда сидишь в городе, то, кажется, все сидят, когда едешь, то, кажется, все едут Вон, смотри, сколько людей сорвалось со своих мест.
Но чем дальше от Москвы, тем просторнее и безлюднее становилась дорога. Она неслась им навстречу блестящей серой лентой. За окном разворачивались то плоские бескрайние поля, то перелески и рощи. Поля были черными, убранными к зиме, леса, освободившиеся от листвы, просвечивали насквозь. Мелькали темные от дождя стволы. Только хвоя сохранила плохо проявленный зеленый цвет. Это ритмичное чередование открытых участков и подступающих к дороге стеной деревьев, несло какой-то неразгаданный ритм.
– Может в этом ритме есть какой-то тайный смысл. Если записать эти чередования бинарным кодом, то возможно получится текст или даже музыка.
Эти размышления успокаивали, мягкое шуршание шин, легкий ветерок и меняющиеся и втягивающее их в себя пространство как-то отвлекло от непреходящей боли, которая раздирала ее существо. Но чем дольше они ехали, тем заметнее боль тупела и оседала просто небольшим физическим дискомфортом в области солнечного сплетения.
Регина, чувствуя состояние подруги, почти все время молчала или болтала о каких-то пустяках. Она знала, что Алиса сама заговорит о том, что произошло, когда сможет об этом говорить, а сейчас ее лучше не трогать. Регина даже села не рядом с ней на переднее сидение, а забилась в угол заднего. Алисе было видно в зеркале ее застывшее лицо, с тревожным и вопрошающим взглядом.
То, что подруга не отвлекала ее разговорами, дало возможность Алисе попытаться как-то осмыслить все происшедшее. Кроме боли, обиды, злости и недоумения, какое-то слово настойчиво пробивалось на передний план ее сознания. Она никак не могла его уловить. И наконец, она явно его услышала – ОДИНОЧЕСТВО. Да отныне это ее удел. За время совместной жизни с Валерием она так привыкла думать о них двоих, в любом, большом и малом деле, то теперь она остро осознала, что слово МЫ в отношении его она больше никогда не скажет. Другого человека, который занимал бы столько места в ее жизни как он, у Алисы не было. Была Регина, были родители, но они не давали ей того чувства слияния с другой человеческой сущностью как муж. А сейчас его для нее уже нет, и она навсегда теперь одна.