Другие правила
Шрифт:
Но стрельбы стрельбами, а реальные боевые условия – это уже совсем другое дело. Вот и проявлял Григорянский плохо скрываемое нетерпение. Я тоже жажду посмотреть новые орудия в бою и очень надеюсь, что их действенность станет неприятным сюрпризом для наших врагов. Но так уж получилось, что сейчас у нас больше не война, а спасательная операция, и если есть хоть какие-то шансы застать врага врасплох, то нужно их использовать. Так что сначала я попробую появиться под стенами Яблонца неожиданно и обойтись без долгих осад и артиллерийских дуэлей. Всё это вкратце я и поведал слушавшему меня с кислой миной Григорянскому.
– То,
– И сколько времени это займет? Неделю? Месяц? Я бы предпочел вообще пройти мимо города, если бы была уверенность, что улорийцы не тронут нас ни по пути к Орлику, ни обратно. Но верить им мы не можем, и ситуация, когда впереди нас окажутся осаждающие Орлик местные бояре, а позади подданные короля Яноша, нас не устраивает. И заблокировать генерала Пищака в Яблонце мы не можем, поскольку силы примерно равны, разделим армию – сами себя под удар подставим. Кстати…
Кстати, у нас сейчас чуть не полтысячи пленных силирийских солдат. Так почему мы должны держать их в застенках, тратя силы и средства на охрану, если в соседнем силирийском городе засел наш общий враг?
Пораженный до глубины души простотой этой случайно пришедшей мне в голову мысли, я вскочил на ноги. Правда, тут же пожалел об этом, ибо резким движением потревожил стрельнувшее болью плечо.
– Иванников! – крикнул я и, дождавшись появления в дверях секретаря, добавил: – Тащи сюда командира гарнизона!
– Миха, – князь Василий скептически покачал головой, – мы не можем им доверять.
– Солдаты пойдут за своим командиром, – возразил я, – не за этим, так за его заместителем. Улорийцы для нас общий враг. Вот и разрешим им после взятия города поднять над ратушей флаг Силирии.
– Слушай, Бодров, как тебе в голову приходят подобные мысли? Так никто не делает, это против всяких правил!
– Да всё тут по правилам, Вася, просто по другим правилам.
Переговоры с подполковником Шмицером увенчались успехом. Несмотря на то, что поначалу силириец возмущенно фыркал, отчего-то обвинял нас в вероломстве и пару раз, демонстративно глядя в сторону, произнес явно предназначавшуюся мне фразу «дьявольское отродье», в итоге выгоды предложения перевесили всё его недовольство. Ну, в самом деле, кем он являлся сейчас? Неудачником, не сумевшим удержать неприступную крепость. А кем он будет в случае взятия Яблонца? Освободителем и победителем улорийцев. Чувствуете разницу? Тем более что возврат города под власть ослабевшего силирийского трона произойдет в то время, когда большинство важных персон княжества заняты междоусобицей, а не защитой независимости. Так что пришлось Григорянскому в очередной раз признать мою правоту.
На следующий день выступили в поход около десяти часов утра. Широким веером на много километров вперед рассыпалась войсковая разведка. Это обеспечит нам достаточное время для реакции на любой ход противника. Со времени того самого ночного происшествия перед Грушовской битвой, когда мой отряд едва не угодил в устроенную улорийцами западню, я предпочитал полагаться исключительно на глаза и уши своих разведчиков, не доверяя никаким сведениям от посторонних, слухам, сплетням и народным приметам. Все решения принимались только после доклада
Основная часть войсковой колонны состояла из первого, второго и третьего Белогорских пехотных полков и клинцовских гусар. Далее следовали силирийцы Шмицера, Кузнецкий драгунский полк, сводная артиллерия, инженерный батальон, обоз и пехота первого Зеленодольского полка. Для охраны Злина была оставлена всего одна пехотная рота. С таридийской территории никто крепости не угрожает, с силирийской стороны любая угроза должна сначала преодолеть наше сопротивление.
Передовая пехота шла на лыжах при минимуме боеприпасов и суточном пайке, всё лишнее было сдано в обоз. Белые маскхалаты уже не были диковинкой, и я имел возможность одеть в них все три имеющихся под моим началом полка, получивших усиленную зимнюю подготовку.
Три лыжных полка – это сила. По крайней мере, в части устройства утоптанной зимней дороги. Если разведка и авангард армии вынуждены были двигаться по целине или по припорошенной свежим снегом узкой дороге, то середина и арьергард шли уже по хорошо набитому тракту.
С самого утра было пасмурно и не очень холодно, градусов семь-восемь мороза. Иногда налетали резкие порывы ветра, продолжал срываться снежок. Пока терпимо, но были большие подозрения, что в ближайшее время погода может испортиться.
К сожалению, так и произошло. Сразу после полудня снегопад многократно усилился, а порывы ветра становились всё чаще и продолжительнее. Видимость ухудшилась, в связи с чем я приказал убрать разведку с флангов и снизить до минимума расстояния между передовыми дозорами. В Нижней Вилковице не найдется второй сумасшедшей армии, решившейся вести боевые действия в такую погоду. Поэтому атаковать нас с флангов просто некому и нет никакой необходимости в риске потерять людей в надвигающейся метели.
К четырем часам дня, когда я приказал устроить запланированный привал, вокруг уже бушевала полноценная вьюга. Видимость упала до десятка метров, и во весь рост встал вопрос о целесообразности дальнейшего движения. С каждой минутой вероятность потерять укрытую наметенным снегом дорогу становилась всё выше, а до цели всё еще было далеко.
Компас мог с уверенностью сказать лишь то, что север находится слева от нас. Направление движения у меня было задано по силирийской карте, точность которой вызывала большие сомнения, дорога много раз виляла, и ни к одному ориентиру привязаться было невозможно ввиду отвратительной видимости. Что делать? Продолжать тупо двигаться на восток? И ведь хуже всего, что на меня все смотрят с надеждой, ожидают уверенного поведения и верных решений!
На этот раз пронесло. Меня спас посыльный от командира первого Белогорского полка полковника Волкова, принесший весть, что аванпосты всё еще видят дорогу и потому хорошо бы сократить срок привала до минимума. Что ж, из нескольких зол принято выбирать меньшее – люди устали, но страх заблудиться и погибнуть в снегах чужой страны заставлял, сжав зубы, продолжать движение вперед.
Армия снова двинулась в путь, сквозь снег и ветер, а я приказал отправить к Волкову нескольких силирийцев, хорошо знакомых с местностью. В условиях такой видимости любой опознанный ими ориентир может повлиять на ход всей кампании. Скорость движения сильно упала, но худо-бедно мы продолжали тащиться вперед почти до семи часов вечера, когда перед непогодой спасовали и разведчики и проводники.