Другие. Феникс
Шрифт:
— Дня через два-три, не раньше, — бросил он не отрываясь.
— Не уверена, что буду в форме, — я как-то слишком тяжело, по-старушечьи опустилась на стул. Мне внезапно стало жутко холодно, и я тревожно куталась в халат.
— Будешь, я помогу. Главное, не думай ни о чем лишнем, и на Дена больше не нападай, — Льё поднял на меня взгляд, убедился, что я услышала его, и вернулся к рисованию.
— Даже не подумаю нападать, меня всю, похоже, обожгло. Даже мыться больно.
— Пройдет, лапушка… Не надо было даже пытаться, — Денеб улыбнулся мне, и я заметила, что его татуировки
— А ты? Когда ты восстановишься?
— Завтра уже буду огурцом, — хохотнул Денеб. — Даже не переживай обо мне. Я привык и не к такому.
— Ага, живуч, аки таракан, — буркнул Льё. — Ужинать-то будем?
— Минутку, сеньор, — отвесил ему шутовской поклон Ден.
— Давай помогу, — я вскочила довольно резко, но тут же перед глазами поплыли звёздочки. Осторожно держась за мебель, я подошла к Дену, пытаясь забрать у него тарелки.
— И куда ты? Шатаешься же, — он мягко отстранил меня.
— Если ничего не делать, то так и буду шататься, — я всё же взяла столовые приборы и принялась раскладывать их на столе.
Льё едва заметно улыбнулся и отложил свой альбом. Ранний ужин прошёл в совершенно тёплой, даже домашней обстановке. Экзистенциалист и его сущность. Странно, но они не просто выглядели друзьями, они действительно ими были: их выдавали жесты, взгляды и милые колкие шуточки. Пожалуй, я попала в хорошую компанию, хоть и отщепенцев. По сути, я тоже на пути к тому, чтобы отделиться от Фениксов, бросить работу и спокойно жить в буфере. Единственное, что меня тревожило, так это статус фактически преступника. Не хотелось бы запятнать свою репутацию окончательно и стать позором семьи, отдела… И памяти друзей.
Ближе к ночи мы проводили Льётольва, Ден ушёл прибраться на кухне, а я медленно и осторожно заглянула в спальню. Но там всё было, как и прежде — серые стены, аккуратно застеленная кровать, мягкий ковёр и светильники по углам. Я инстинктивно посмотрела на потолок — тоже ничего, никаких следов коричневой жижи, даже крошечного намёка. Откинув покрывало, я провела рукой по шелковистым бордовым простыням — сердце отозвалось непонятной тоской. Кажется, грядущее расставание уже заставляло меня печалиться. Неужели я буду скучать?
— Птичка… — Денеб подошёл ко мне сзади и осторожно обнял, совсем не так, как раньше. — Грустишь?
— Немножко, — не стала врать я.
— Почему? — он положил голову мне на плечо, будто бы прислушиваясь к дыханию.
— Не знаю. Я же уеду скоро… Работа, всё такое.
— Оставайся, — так просто сказал Ден, что я не поверила своим ушам. — Это же так легко! Скажи “стоп” и всё.
— А кто будет делать мою работу?
— Я не призываю тебя бросить её, можно ведь продолжать, как мы с Льё, самостоятельно. Неизвестно, кстати, что эффективнее, — он отпустил меня и с шумом завалился на кровать.
— У меня смелости не хватит.
— Не говори глупости. Ты уже согласилась быть, как мы. Первый шаг сделан.
— Мне нужно подумать, — я осторожно забралась в постель и устроилась поближе к Дену.
— Ты боишься Сёртуна. Кожей чувствую. Каждую секунду боишься, что он вдруг появится из-за
— Обычно я не трусиха. Правда. Просто в буфере всегда можно немного расслабиться, — мне вдруг захотелось прижаться к Дену изо всех сил, что я и сделала.
— Дело не только в буфере, милая. Ты устала и измотана. И рядом с сущностью, особенно со мной, не можешь быть никем, кроме себя настоящей, — он крепко обнял меня и даже не стал целовать или хотя бы намекать на продолжение, хотя я знала, что думает об этом. — Давай-ка отдохнём, нам обоим нужны силы.
— Денеб… Ты же не этого хочешь.
— Научилась мысли читать?
— Да по твоим глазам всё видно.
— Хитрюга. Да, тебя я хочу постоянно. Вместо сна, еды, работы… Всегда. Но сейчас — нужно отдыхать, ненасытная лапушка… — он уложил меня в подушки и накрыл нас одеялом. — Ада… Спи.
Не помню, о чём я тогда думала, но спалось мне очень сладко и спокойно. Денеб, кажется, всю ночь обнимал меня и заботливо укрывал одеялом, а ближе к утру, я точно слышала, закрыл окна шторами, чтобы солнечный свет не мешал. У меня было много мужчин, пожалуй, даже слишком. Кто-то не задерживался в моей жизни больше, чем на одну ночь, кто-то потратил на наши отношения месяц-два, полгода. Но ни с кем мне не было так спокойно, будто бы я дома. Именно с Деном мне хотелось и заснуть и проснуться, просто поваляться в постели молча, я знала, что он поддержит мои странные и немного извращенные идеи в сексе, а потом пойдёт на кухню и приготовит что-нибудь вкусное. Когда я это поняла? В ту самую минуту близости, когда почувствовала его тепло, его огненную сущность сквозь человеческое тело. Это душевный резонанс, если только у сущностей есть душа.
Когда я проснулась, комната снова была чёрной, знакомые огромные часы показывали полдень. Денеб мирно спал рядом, забавно закинув руку на подушку. Я старалась не шевелиться, чтобы не разбудить его, и читала фразы, набитые на теле. Мне было интересно, как часто и по какой причине они меняются. С рисунками всё более или менее ясно, а вот с фразами — нет. Я даже немного разочаровалась, не увидев изменений, но самая последняя татуировка до которой я добралась, смогла удивить и обрадовать, заставив сердце биться чаще.
— Inter vepres rosae nascuntur… И среди терновника растут розы, — тихо прочитала я и, не удержавшись, прикоснулась кончиками пальцев к буквам.
— Мне больше нравятся дикие цветы… — отозвался Денеб шепотом, поймав мою ладонь.
— Такие, как я?
— Почти…
— Что значит “почти”?
— Ты — это другое. Ты интереснее. Как вспомню огненный взгляд…
— Да ну тебя, Ден, — я перебралась на край кровати.
— Куда ты собралась, птичка?
— Завтракать! Или уже обедать. Надо бы ещё доделать некоторые отчеты, которые ты забрал из моей квартиры, а потом умудриться передать их в архив. В прошлый раз забыла…