Другие
Шрифт:
— Что с тобой? — спрашивала обеспокоенная Мередит, тряся меня. А я не реагировала. Я стала смеяться.
— Она ненормальная! Точно! Зря мы ее взяли, теперь еще в общагу надо будет отводить! — возмущалась Джудит.
— Дура, ты! У нее точно что–то случилось! — говорила Мередит, — Давай, я отведу тебя обратно!
Она повела меня домой, несмотря на мое не вполне адекватное поведение. Как я могла не заметить беременность? Отто говорил, что беременность протекает тяжело, а я ее даже не заметила! Может быть, это моя способность к заживлению так
Я была счастлива! Моя жизнь снова приобрела смысл — наш с Габриелем ребеночек.
Когда мы пришли в мою комнату, я поделилась своим счастьем с Мередит. Сначала она стала меня жалеть, но когда поняла, что я счастлива, пожелала мне удачи.
— А как же учеба? — спросила Мередит.
— Учеба это ерунда! Тут такое чудо! Ты понимаешь, Габриель был моим единственным мужчиной. И было то у нас всего один раз, перед моим отъездом. Разве это не чудо?
— Да! Чего хочется нашей будущей мамочке? — посмеялась девушка.
— В каком смысле?
— Вкусненького! Придется тебя взять на поруки!
— Точно! Пойдем в столовую! Хочу торт со взбитыми сливками! Теперь мне надо много есть!
Мы с Мередит очень сдружились и везде ходили вместе, хотя и учимся на разных курсах и специальностях. Она меня подкармливала, гуляла со мной в парке. Нам было хорошо вместе. Через какое–то время у меня начал расти животик. Я обожала своего еще не рожденного малыша. Он наполнил мой выцветший мир светом и красками, придал вкус жизни. Но маме о нем я сказать не решилась, а надо было.
Были, правда и негативные стороны такого положения, но я на них не заостряла внимание. Теперь я больше гуляла. Частенько оставалась голодной, потому как тошнило. Приступы участились, зато были короче по времени, но болезненнее.
В одно из воскресений, когда мы с Мередит гуляли по заснеженному парку, меня окликнули.
— Виргиния! — окликнул меня знакомый мамин голос. Я испугалась, но повернуться пришлось.
— Ой! — воскликнула мама, схватившись за грудь. Мамины округленные глаза смотрели на мой небольшой животик. Отто смотрел туда же, но с более ожесточенным взглядом. Он сразу понял, чей это малыш и кем он будет.
— Вира, что же это? — воскликнула мама, протягивая руки к животу.
— Мам, ты прости меня, что не сказала сразу! Но я сама узнала об этом только месяц назад, и все не знала, как тебе сообщить. Отто вон не нравиться мое положение! — я указала головой на ее мужа, у которого аж костяшки побелели, так сильно он сжал кулаки. Мама мельком на него посмотрела, но ни чего не сказала. Мама была готова упасть в обморок, она совсем плохо выглядела, но Отто ее придерживал. Я тоже осторожно подошла к ней и, поддерживая с другой стороны, повела в сторону общежития.
— Давайте, пройдем в мою комнату и уж там спокойно поговорим! — предложила я. Ответом мне было молчание. Так в напрягающей тишине мы дошли до комнаты. Мы вошли и постарались положить маму на мою кровать, но она упиралась.
— Мама, тебе надо прилечь. Ты плохо выглядишь, — убеждала я ее, коря себя за такую безответственность. Ведь именно из–за меня маме стало плохо! За моей спиной кашлянули, и я обернулась. На соседней кровати сидела Джудит.
— Не могла бы, ты нас оставить ненадолго? У нас тут серьезный разговор! — потребовала я. В моем тоне не было даже намека на вопрос или просьбу. Может быть, именно поэтому девушка, молча, встала и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.
— Мама, ты больна?
— Нет–нет! Все хорошо. Мы ненадолго, так что давай рассказывай. Что собираешься делать? Что с учебой? — храбрилась мама. По ней было видно, что она ели держалась, но причины такому состоянию я не могла найти. Мама всегда блистала здоровьем, а тут такое. Я ничего не успела ответить.
— Что делать? Да у нее теперь только один путь — в могилу! — кричал Отто, — Я же говорил, что так оно и будет! Ему только этого и надо было. Ты просто наивная девочка!
— Не правда! Он меня очень любит, поэтому и отпустил! Он хотел, чтоб я зажила своей нормальной жизнью! Габриель ничего не знает о ребенке! — моему возмущению не было предела. А сердце стало весить наверное тонну, после того как я произнесла его имя.
— Ну, да! О чем ты только думала, когда…
— Я люблю его, а остальное не важно! Почему я не могу родить ребенка от своего любимого? Ты же нормально живешь! — я перешла уже на крик.
— Хватит! Что случилось, то случилось! Надо решать, что будем делать дальше! — перекричала нас мама. И как только у нее сил хватило? Нас, наверное, все общежитие слышало. Мама встала с кровати и пошатнулась. Отто моментально оказался рядом. Вид у него был испуганный.
— Дорогая, тебе плохо? Приляг! Опять голова кружиться? Не тошнит? — в этот момент он выглядел крайне необычно. Будто мама над ребенком.
— Так! Вы не хотите мне ничего сказать? — удивилась я. У меня появилось странное предчувствие, что не одна я в положении, — какой срок мам? — посмеялась я.
— Не большой, но беременность уже тяжелая, — грустно признался Отто.
— И ты мне еще будешь что–то говорить? — возмутилась я. Такого я точно не ожидала от них. У меня, конечно, мама еще молодая, но вновь становиться мамой!!!
— У меня всего 10 недель, а у тебя дочка сколько? — прошептала мама.
— У меня 22. Мамуля, зачем ты в таком состоянии поехала? Неужели, нельзя было дома остаться?
— И не узнать, что бабушкой стану раньше? — у нее еще на юмор хватало сил.
— Тебе срочно надо обратиться к врачу. Сейчас есть прекрасные клиники. Там тебя полностью обследуют и помогут. Я понимаю, что тебе не хочется, но если вы хотите сохранить малыша, это необходимо. Да и о твоем здоровье надо позаботиться, — убеждала я маму, мельком наблюдая за реакцией Отто. У него отвисла челюсть.
— Ты не против? — искренне удивился он.
— А с чего я должна быть против? Главное чтоб вы были счастливы и здоровы! — я погладила маму по лицу. Она была ледяная.