Другое тело
Шрифт:
— И куда это чудо исчезло?
— Может быть, ты сама мне скажешь?! Тебе никогда не приходилось раздваиваться? И видеть себя сидящей и писающей в импортный унитаз испанской или японской марки? Вот так оно и было. Та, другая женщина видела тебя из какого-то другого, своего «настоящего», из настоящего момента, который не из твоей, а из параллельной твоей реальности. Кроме того, прими во внимание, что эту женщину, которая видит, как ты сидишь на своем унитазе, ты видеть не можешь.
— Это что, какой-то вид однонаправленного взгляда, взгляда без обратной связи?
— Да, что-то в этом роде. Представь себе два ночных поезда, идущих в разных направлениях и на
— А что такое синхронизация? — немедленно заинтересовалась неутомимо любопытная Лиза.
— Это было доступно только Иисусу. Синхронизация — это зажечь свет и в другом поезде. Но Керуак этого не мог, и его духовное тело находилось в какой-то другой реальности, в другом поезде рядом с нами, и могло нас видеть, но мы его видеть не могли…
— Откуда ты тогда знаешь, что он мог нас видеть?
— Знаю, потому что мы договорились, что он подаст мне знак.
— Скажи, о чем с тобой говорили парни из спецслужб? И главное — он тебе подал знак?
— Подал. Но об этом я больше не скажу ни слова.
— А я тебе скажу, что у китайской палочки для риса с бабочкой на конце, как у тебя в волосах, есть пара. Такие палочки всегда парные. Их всегда две. Именно такой палочкой красного дерева убит в Китае твой любовник Гораций Керуак! Ты его убила? Ведь его нашли в нашей комнате, в твоей кровати.
— Не смеши меня. Я ношу «сестру» той палочки, которой убит мой любовник, в память о нем. Неужели ты думаешь, что его коллеги просто так отпустили бы меня, если бы что-то заподозрили? Даже тень сомнения — и ни ты, ни я не сидели бы сейчас в этой комнате.
— А при чем здесь я?
— Они попытались бы вытянуть у тебя признание о том, насколько ты была в курсе моих планов. Но еще до того, как вызвать нас на допрос, они знали, кто его убил. Допрос с их стороны был просто жестом вежливости по отношению к покойному и чисто протокольным мероприятием. Кроме того, у меня не было совершенно никаких причин убивать Керуака. В постели он был великолепен. И семя у него было горячее, чем у всех остальных. В том числе и у тебя, мой котик! — Этими словами Лидия наконец выстрелила в Теодора через вилку, которой по-прежнему прикрывала свое лицо.
— Прекрати издеваться над Теодором, — вдруг взорвалась Лиза. — По крайней мере, в нашем присутствии. Опусти эту дурацкую вилку! Почему мы должны все это терпеть? И вообще, нам лучше всего сейчас же уйти.
Сказав это, Лиза встала из-за стола. Я почувствовал себя настолько неловко, что бросил на стол салфетку и тоже встал:
— Это самое уместное, что мы можем сделать. Лучше вам остаться вдвоем и спокойно все обсудить. С глазу на глаз. Мы вам только мешаем. И отвлекаем внимание от важных для вас тем.
— Не получится! — оборвала меня Лидия и, обращаясь к Лизе, сказала:
— Твой любимый муженек тоже часть моей истории.
— Что ты имеешь в виду? — изумилась Лиза и села. Потом медленно, очень медленно повернула голову в мою сторону и посмотрела на меня.
Через этот леденящий кровь взгляд в меня впились глаза всех ее имен, чередой следовавших друг за другом из поколения в поколение: Амава, Арзуага, Эулохиа, Ихар, Свифт. А под конец меня хлестнуло взглядом и ее прозвище Имола. Этот ураганный огонь из недр истории заставил меня сидеть не шелохнувшись.
— Да, дорогая моя, твой любимый котик был одним из тех, кто не решился лишить меня невинности, хотя я предоставила ему не одну такую возможность. Я сказала: уж лучше ты, чем кто-то незнакомый…
— Пошли отсюда! — выкрикнула Лиза и снова встала, встал и я, хотя, как и все мужчины, думал, что дело все еще можно поправить, несмотря на то что все возможности для этого были уже безнадежно упущены. Мы оставили собирающуюся обручиться пару наедине с их историей…
Что было с ними потом, я никогда не спрашивал. Лиза вела себя так, словно ничего не произошло, хотя с тех пор и до конца моей жизни говорила со мной исключительно по-английски. Впрочем, длилось это недолго.
Что касается Теодора, предполагаю, что их обручение не состоялось, как она того и хотела. Во всяком случае, он больше не упоминал ни о Лидии, ни о своей женитьбе. А Лидия?
Она продолжала думать даже во сне.
4. Сны Лизы Свифт
Однажды утром Лиза снова рассказала мне свой сон:
— Мне снилось, что мы с мужем пытаемся заснуть где-то во дворе, на земле, завернувшись в нечто напоминающее одеяла. Вокруг мрачно, грязно, но сухо, мы выбрали место рядом с какой-то стеной, то ли это был загон для скота, то ли курятник, во всяком случае, он нас хоть отчасти заслонял от ветра. И мы там устроили себе подобие лежанки. Задремали, но тут же очнулись, почувствовав, что кто-то или что-то подкрадывается к нам из близкого сумрака, из окружающего нас темного пространства, которое и без того внушало страх. Это был белеющий призрак, который пытался подобраться к нам поближе. Я прикрикнула на него, он отступил немного, но в покое нас не оставил. Вскоре начал снова подкрадываться, более угрожающе, словно хотел напасть, прогнать нас с нашего места. Мы отступили вдоль стены, но он продолжал пугать нас и подбирался все ближе. Я знала, что кричу на него, а кричал ли и он, не знаю, вроде бы нет. Но рычал и подступал все ближе. Вдруг при очередном и самом решительном его наскоке у нас за спиной, в постройке, возле которой все это происходило, раздался шум, открылась дверка, и из нее появилась еще одна фигура, значительно меньшего размера, но тоже закутанная в белое. В ужасе мы не могли понять, от кого защищаться. Тут большой призрак кинулся на нас, мы отскочили в сторону и увидели, что призрак поменьше, которому мы теперь не загораживали дорогу, стремительно бросился к нему. И тут до нас дошло, что эти звери были матерью и детенышем и что все это время мать просто пыталась пробраться к нему, а мы, сами того не подозревая, ей мешали.
Проснувшись, Лиза никак не могла понять смысл своего сна, но днем позже все прояснилось само собой. Мы поняли, что ей снилась смерть. Ее дитя, дитя смерти, было в нашей власти. Не верни мы смерти это дитя, ей пришлось бы убить нас, чтобы спасти свое потомство. А коль скоро мы ей вернули младенца, то есть освободили дорогу к нему, она оставила нас жить.
— А вдруг в следующий раз у нас не хватит присутствия духа для того, чтобы просто уступить ей дорогу? — испуганно сказала Лиза, а потом спросила меня: — Что такое дитя смерти?