Другой дом
Шрифт:
Вспомнились слова Киши. Он поиграет с твоим сердцем, а потом сожмет так сильно, что оно лопнет, и только кровь будет течь по его пальцам – так, кажется, выразилась Адамс. Черт, подруга, почему я не послушалась тебя тогда? Было бы не так больно сейчас. Потому что всё оказалось в точности так, как она описывала – мной поиграли, и теперь ошметки моего сердца бросили мне под ноги, даже не потрудившись оставить рядом нитку с иголкой, чтобы было чем его заштопать.
Я не плакала, хотя стоило бы – говорят, это помогает. Но, как бы я ни старалась, слезы не хотели течь из моих глаз. Я просто лежала на полу, свернувшись в клубок, и медленно умирала от внутренней боли. Было обидно за себя – за то, что поверила,
Сколько я так пролежала, точно мне не известно. Одно могу сказать точно – когда я всё же смогла сделать достаточно глубокий вздох и не поморщиться при этом от тупой боли, солнце уже спряталось за горизонтом, погрузив мою квартиру во мрак. Кряхтя, словно мне уже лет семьдесят, я заставила себя сперва сесть, а потом и подняться на ноги. Которые предательски задрожали, напоминая, что я ничего не ела с обеда. Организм требовал свою порцию витаминов и питательных веществ, но я слишком ненавидела весь этот мир, и даже при большом желании не смогла бы заставить себя что-то съесть.
Однако, от горячего чая я отказаться не могла – вслед за слабостью пришел озноб. Меня лихорадило, словно я простудилась, и мне было просто необходимо влить в себя немного жидкости. Поэтому, едва передвигая ноги и силясь не хныкать при этом, я всё же добрела до кухни. Поморщившись от яркого света, который больно ударил по чувствительным глазам, я включила чайник и открыла верхний ящик, пытаясь найти тот сбор, который бы меня сейчас устроил.
На глаза тут же попалась банка с зефиром. Я так и не решилась открыть её, так что даже не знаю, какой на вкус подарок Майка. Тут же вспомнилось, как он мне вручал его – со смущенной улыбкой и дурацкой запиской. Теперь всё это напоминало какой-то глупый фарс, хитрый план, с помощью которого Кинг пытался получить мое расположение. А ведь он действительно охотник по натуре – как всё рассчитал, вымерял свою стратегию буквально по шагам, нащупывая кочки в этом болоте по имени Кристина Соколова. Молодец, Майк, грандиозная работа.
Отодвинув в сторону банку, с которой я даже декоративный шарфик до сих пор не сняла, я достала банку с моим любимым чаем – мятным, с корицей и кусочками сушеных яблок. Ничего не напоминает комбинация? Правильно – так всегда пахло от Майка. Черт, этот человек действительно умудрился залезть мне под кожу, и теперь совершенно не желал покидать насиженное местечко. Но ничего. Немного времени – и всё пройдет. Я точно знаю.
Звонок в дверь разбил мои надежды. Вздрогнув, я просыпала чай мимо чайничка, и сушеные листья рассыпались по столу. Собрав его, я вздохнула, услышав еще одну, чуть более настойчивую трель. Вот и кого там принесло? Неужели мои всегда чуткие друзья в этот раз не поняли, что я не хочу никого видеть?
Подойдя к двери, я по уже сложившейся привычке сперва посмотрела в глазок. Посмотрела – и тут же отпрянула от двери, чувствуя, как сердце начинает бешено колотиться где-то в районе горла, а спина тут же покрывается предательской испариной.
За дверью стоял напряженный и до странного бледный Майкл. По крайней мере, мне так показалось за ту долю секунды, что я смотрела на него. Проверять свою теорию я не стала, поскольку реакция у моего тела при виде своего уже бывшего парня была одна – мне стало мучительно больно. Помните, я говорила про края ран, которые кровоточили, стоило мне оказаться далеко от своей, так называемой, родственной души? Так вот теперь эти раны не просто открылись – кажется, каждую из них проткнули еще и раскаленным прутом. Я снова почувствовала, что разваливаюсь на части, и больше всего мне хотелось снова свернуться в клубок на полу и лежать так, тихо скуля, до скончания веков.
Зачем он приехал? Решил убедиться в том, что сделал мне достаточно больно? Утвердиться в своей победе? За что он так со мной? Зачем мучает меня? неужели не понимает, что делает мне только хуже этим своим поступком? Или он всё же это понимает и поступает так специально?!
Словно желая надавить посильнее на мои раны, Майк подал голос. Сквозь запертую дверь я услышала громкое и отчасти требовательное:
– Кристина! Я знаю, что ты дома – видел веет в окне. Открой, нам нужно поговорить.
Больше всего мне хотелось крикнуть ему, чтобы он уходил и оставил меня, наконец, в покое. Его игра затянулась, и она не казалась мне ни забавной, ни интересной. Но ответить – это значит заговорить с ним. А это могло быть еще более ужасным вариантом – вступить с ним в диалог, я имею в виду. Эот человек запросто мог одним звуком своего голоса ввести меня в транс такой силы, что я бы проглотила всё, что он бы мне попытался втереть. И я знаю, что конец такой истории лишь один – я поверила бы ему, открыла бы дверь, и мы бы помирились.
Нет, не бывать этому. Так что я просто притворилась частью стены, прижавшись к ней спиной и стараясь отключить своё сознание. Нужно было вернуться на кухню, или вообще закрыться в спальне, чтобы ни один звук с лестничной площадки не потревожил меня, но я была слишком слабой для этого.
– Кристина, - голос Майка был уже не таким уверенным, и я услышала в нем какие-то совершенно новые нотки – сожаление, - Прошу тебя, дай мне всё объяснить. Ты поняла всё совершенно не так.
Тут я не выдержала и едва слышно фыркнула. Боже, какая банальная отмазка. Я, кажется уже говорила, что Майкл Кинг – одно ходячее клише? Ну так вот – этими словами он лишний раз подтвердил мое утверждение. Потому что более банальные слова придумать было просто невозможно, при всём желании. И он действительно думал, что после этого я растаю и тут же распахну перед ним двери? Наивный.
А по поводу эмоций в его голосе – что же, Кинг был действительно хорошим актером. Я бы сказала – первоклассным. Даже Станиславский засомневался бы, и лишний раз подумал бы перед тем, как вынести свой окончательный вердикт – верю или не верю. Что уж тут взять с постой девушки, которая мало что смыслила, как оказалось, в этой жизни.
– Кристина! – дверь чуть тряхнуло – Майк пустил в ход кулаки, калеча ни в чем не повинное дерево, - Открой сейчас же! Я не уйду, пока мы не поговорим!
Но я сдаваться не собиралась – выдохнув, чувствуя, как легкие со свистом вылетают из объятых огнем легких, я медленно опустилась на пол, прижавшись лопатками к холодной поверхности стены и слушая этот голос. В голове билась лишь одна мысль – зачем? Неужели, он не всё себе доказал?
А после я услышала то, что заставило меня буквально заткнуть уши руками и стиснуть зубы, сдерживая рвущийся наружу крик.
– Как ты не понимаешь – я ведь тебя люблю, - негромко, но отчетливо произнес Майк.
Ох, это был явно запрещенный прием. Нельзя так. Нужно же иметь хоть какие-то рамки приличия. Неужели Аарон и Сабрина не объяснили сыну, что бить лежачего – плохо и некрасиво? Потому что он сейчас поступал именно так – играл, грязно и непрофессионально. Подставлял мне подножку, чтобы после посмеяться над тем, как я буду пытаться встать на ноги.