Другой дом
Шрифт:
Но ничего этого вслух я не произнесла. Потому что устраивать скандальные разборки, на глазах у жаждущей зрелища толпы – это не мое. Не такой я человек. Во мне еще сохранилась хоть крупица уважения к себе.
Поэтому, смерив парня еще одним, полным холодного равнодушия и абсолютно показного спокойствия, я просто развернулась и ушла. Не убежала, но шаг был далек от привычно спокойного. Мне хотелось покинуть это место. Как можно скорее, и желательно навсегда.
Вот только идти мне было некуда. Когда на улице меня нагнали Крис и Киша, после чего первый рывком развернул меня к себе, я поняла,
– Кристина! – как сквозь толщу воды до меня донесся испуганный голос лучшего друга, - Кристина, очнись!
– Да-да, - негромко пробормотала я, пытаясь дышать, и понимая, что грудь словно раскаленным обручем стиснули.
– Хей, подруга, посмотри на меня, - это уже был грубоватый голос Адамс.
Послушавшись, я усилием воли заставила себя сосредоточиться на глазах Киши, в одной брови которой поблескивала на солнце серьга. В голове мелькнула шальная мысль – может, тоже сделать себе пирсинг? А еще лучше – проткнуть металлом себе всё лицо, чтобы гарантированно отпугнуть от себя всех мужчин на планете и таким образом хоть как-то уберечь свое сердце от таких вот посягательств.
Серые глаза Киши буквально горели от переполнявшего её беспокойство, и мне снова стало стыдно – на этот раз за свою несдержанность. Боже, кажется, всю свою жизнь я только и делаю, что стыжусь – то своих чувств, то поступков. Этот порочный круг когда-нибудь разорвется, или я до самой старости только и буду разочаровывать близких мне людей?
Поэтому, стряхнув с себя надвигающуюся истерику, я постаралась взять себя в руки и максимально твердо ответила на взгляд подруги. Надеюсь, что эти попытки не выглядели слишком уже жалкими.
– Всё в порядке, - отозвалась я, чувствуя, как мой сухой голос режет горло, словно наждачная бумага.
– Ты уверена? – с нескрываемым сомнениям и в голосе, и в жестах, и во взгляде, спросила Адамс, - Выглядишь…не очень.
Ох, дорогая моя Киша, знала бы ты, как я себя чувствую – точно не задавала бы таких вопросов. Хотя, о чем это я – подруга ведь уже была на моем месте. Разве что, ей Майк не говорил тех же слов, которые щедро вливал в мои уши, и не держал за руку, не прижимал к себе по ночам и не обещал каждым словом и жестом, что не обманет и не бросит. Нет, Киша не может понять, насколько мое внешнее «не очень» не может передать всю картину – то, насколько «не очень» мне внутри.
Однако, ей, как и Кристиану, вовсе не обязательно знать об этом. Друзья итак волнуются за меня, незачем усугублять ситуацию. И уж точно Крису не нужно знать, насколько сильно его старший брат успел проникнуть мне под кожу, ведь это может привести к очередной ссоре братьев. А этого я хотела меньше всего. не из-за Майка, нет, меня беспокоило исключительно душевное равновесие лучшего друга.
Поэтому, кивнув, я постаралась произнести максимально спокойно:
– Говорю же – я в порядке. Да, это было несколько не вовремя, но с другой стороны – кто-то ожидал другого расклада? Это же Майкл Кинг, - добавила я с чуть нервным смешком.
– Кристина, - осторожно позвал меня Крис, но я только отмахнулась и повторила, уже чуть уверенней:
– Я в порядке. Мне просто нужно…время. Я чуть отойду от шока, закопаю все свои ножи и катану, чтобы не отпилить твоему братцу голову в качестве сувенира – и всё будет в порядке.
– С этим я могу помочь, - хмыкнув, сообщила Киша.
Но я только покачала головой:
– Не стоит. Я справлюсь сама. А сейчас, ребят, вы простите, но мне правда нужно немного побыть одной.
– То есть, наш совместный вечер отменяется? – растерянно спросил Кристиан, и Киша тут же шикнула на него:
– Ты же слышал – ей хочется побыть одной.
– Да, я вам позвоню позже. Обещаю, - скороговоркой выпалила я, заметив, что двери университета открываются и в проеме показывается знакомая встрепанная макушка.
Прежде чем друзья успели отреагировать, я уже развернулась и практически пулей устремилась к автобусной остановке. Не знаю, с чего я вообще решила, что Майк будет со мной разговаривать, но дабы не допустить даже возможности нашей встречи в ближайшее время, я решила, что лучший способ – это просто смыться.
К счастью, кто-то там сверху решил поддержать меня в этом. Поскольку, стоило мне только примчаться на залитую солнцем автобусную станцию – как тут же остановился и нужный транспорт. В который я поспешила запрыгнуть, желая оказаться как можно дальше от этого места.
*****
Один минус есть в жизни в незнакомом городе – некуда бежать. Нет такого места, куда можно было бы уехать, где можно было бы просто пережить несколько невыносимо тяжелых минут. Друзей, которые могли бы успокоить и предложить набить морду твоему обидчику. Хотя, о чем это я – именно в Нью-Йорке я и нашла таких людей, вот только они и были последними, кого я бы могла попросить о подобном.
Сперва у меня была идея взять плавучее такси до Статуи Свободы – в этом месте мне всегда неплохо думалось. Я до сих пор помню ту смесь страха и восторга, которая обуяла меня во время первого рейса на небольшой островок. Но сейчас я не могла этого сделать – мою обитель спокойствия не должны были омрачать эти ядовитые мысли и чувства, что затопили, кажется, всю душу. Да и не исключен вариант, что в какой-то момент я бы просто начала реветь, а это – зрелище не для посторонних глаз.
В общем, податься мне было некуда, так что я отправилась в самое банальное место – к себе домой. Не в Россию – хотя желание купить билет в один конец было очень велико. Нет, я отправилась в самую маленькую уютную квартирку, закрылась на все замки, и только когда последний спасительно щелкнул, позволила себе развалиться на части.
На самом деле, очень обидно, что все прочитанные книги, просмотренные фильмы и услышанные истории о несчастливой любви и прочих трудностях во взаимоотношениях никогда не могут подготовить тебя к тому, как, собственно, вести себя, если это случится с тобой. Я оказалась практически голой перед тем шквалом боли, который обрушился на меня.
Глухо всхлипнув, я буквально скатилась на пол прямо на пороге своей квартиры, чувствуя, что от боли в груди не могу дышать. Словно кто-то сдавил железной рукой мои легкие, перекрывая доступ кислорода, и теперь стоял надо мной, глумливо смеясь, в ожидании, когда я наконец, подохну.