Другой путь. Трилогия
Шрифт:
Поскольку фирма Рича была построена по очень своеобразным принципам, где каждый трейдер был лично ответственным за сделки, имел право подписи и распоряжался достаточно большими капиталами без непременного участия главы всего предприятия, нам удалось перевести действующие контракты на новое юридическое лицо, взыскать долги по старым договорам и расплатиться по прежним обязательствам практически без потерь. Трудности были только с переоформлением акций, имевшихся у компании Рича. Я даже не стал за них бороться – юридически не имея на них никаких прав, глупо соревноваться с судебной машиной.
Попутно
Спустя месяц название «Марк Рич и Ко» окончательно ушло в историю и упоминалось теперь только в связи с громким процессом в ньюйоркском суде. Империя Рича рухнула.
Глава 5.
Говоря о Вене нельзя не оказаться банальным. Соборы, площади, Дунай и Моцарт на всем: афишах, футболках, кружках и значках – все воспето миллион раз с истинно немецкой дотошность и сентиментальностью. Ничего нового не добавить.
Меня в этот красивейший город Европы – куда там Парижу! – привела необходимость осмотреть одно из недавно приобретенных предприятий. Частично приватизированная OMV AG имела давние связи с Советским Союзом, едва не первая в Западной Европе – двадцать лет назад – притащила в Австрию трубу с российским газом и изначально выглядела как очень хорошая база для наведения сотрудничества в области энергоснабжения. Поэтому когда в конце прошлого года на рынок выбросили пакет ее акций – всего лишь пятнадцать процентов, но для начала и это неплохо – я не медлил ни секунды. Приобретя через несколько фирм шесть процентов, я постепенно слил эти бумаги в один пакет и стал таким образом очень уважаемым акционером, для которого руководство компании всегда шло навстречу, не позволяя, впрочем, сильно зарываться.
Полдня мы провели в офисе компании на Трабреннштрассе, распивая чаи, а на следующий день была рассчитана поездка в немецкий Бургхаузен, где находился крупный нефтехимический завод с одноименным названием, купленный год назад австрийской OMV.
Все протекало по плану посещения, согласованного с руководством компании неделю назад, и когда речь зашла о русских стажерах, один из вицепрезидентов компании предложил мне спуститься этажом ниже и посмотреть на нескольких русских, уже три месяца постигающих науку эффективного ведения коммерчески успешного бизнеса. Конечно, я не стал отказываться – хотелось посмотреть на лица соотечественников, которые вскоре встанут во главе российских флагманов производства.
Герр Шульц – вицепрезидент по кадрам – был настолько любезен, что лично повел меня в обитель советских инженеров. Его английский был страшен, но немецкого у меня не было вовсе и пришлось разговаривать с ним на странной смеси языков и жестов.
– Эти русские странные люди есть. Они много как дети спрашивать вокруг всех. Иногда такой глупость! Я их не осуждать. Им так много нужно учить! У них в России все не так быть, как нужно устраивать! Все есть неправильно!
– Они хорошо работают?
– Was? О, ja, работать хорошо. Не лениться никак! Только один вопрос
– О, герр Шульц, вы, как специалист по кадрам, должны меня понять! Если немецкого инженера отправить в Индонезию, ему придется платить три тысячи марок и обеспечить условия и карьеру! Русские будут работать и за шестьсот! Пусть Дитрих или Отто сидят в Вене, Мюнхене или Карлсруэ, придумывает всякие интересные штуки, а Иваны станут их воплощать в Малайзии и в Нигерии. И в России. Но чтобы ничего не испортить, нужно, чтобы красные понимали, что им предстоит делать – поэтому они здесь!
– Международный рынок труда есть? Я понимаю этот вопрос преотличненько! А вот и наши гости здесь имеют работу! – он показал мне рукой на обширный зал, где среди полутора десятков персональных компьютеров виднелись головы работающих людей. – Sehr geehrte Damen und Herren! Achtung!
Он еще чтото трещал на своем австрийском немецком, а я замер в ужасе – из третьего ряда на меня смотрели до боли знакомые глаза редкого голубого оттенка, и спутать их с чьимито другими я бы не смог даже будучи в стельку пьяным!
– Захар?! – прошептали одни только губы – неслышно.
АннаАнькаНюрка Стрельцова. Живьем посреди Вены!
И, конечно, она меня узнала. Еще бы, ведь я дергал ее за тонкие косички лет с семи – с первого класса.
Она здорово похорошела за те несколько лет, что мы не виделись. Еще не исчезла свежесть юности, но уже появилось осознаваемое достоинство – именно то сочетание, что так нравится мне в женщинах. Оно проходит быстро – между двадцатью двумя и тридцатью оно еще есть, а в тридцать пять от юности уже ничего не остается.
Я улыбался, словно вдруг одолел меня синдром Ангельмана. И еле заметно качал головой справа налево: «не вздумай, дура, не вздумай!»
Анька всетаки умница, потупила глазки, закрыла рот обеими ладошками – видимо, для надежности.
– Вот здесь есть Михаэль, – герр Шульц кивнул приземистому белобрысому крепышу, – он нам штудирен автоматизированние ляйтунгсистем. Sie меня понять?
– Да, герр Шульц, я понял, – откуда мне знать, что такое эта его «ляйтунгсистем»?
– Окей, окей, – он снова разлился немецкой тарабарщиной перед инженерами. Пару раз мелькнуло «герр Майнце», – я им сказаль, что наш есть инвестор из Америки. Они радоваль все. Этот еще зовут Спартак, – он подтолкнул ко мне смущенного очкарика, – этот человек считать системы стандартизация ISO, вот еще один хитрец имя Рим, он татар. И наш украшений всего офиса здесь фройляйн Анна Стрелцофф. Если фрау Шульц мне сказать, что больше меня не любить, я беантвортен «чао!» и пошель про Анна вздыхать!
Михаил и Рим засмеялись – кажется, поняли шутку герра Шульца. Если это была шутка.
Я пожал руки каждому из присутствующих, на пару секунд дольше положенного задержавшись на лапке Нюрки.
– О, герр Майнце тоже один раз полюбить фройляйн Анну? – мой провожатый замечал все. Кадровик. – Если Анна говорить Sie «да», я стал здесь один совсем грустный.
Михаил заржал в голос. Анька английского не знала – всегда учила немецкий и даже побеждала на какихто районных олимпиадах – и хлопала глазами, силясь понять, что лопочет обаятельный австриец.