Другой Сценарий Или Бес В Красной Свитке И Русский Апокалипсис
Шрифт:
В состоянии психоза эти кликуши и им подобные под руководством вставшего из гроба Емельяна Ярославского устраивают на площади Революции сожжение неугодных книг. Переметнувшаяся на их сторону полиция и увлеченная сталинизмом молодежь, бросают в костер религиозную литературу, иконы, "Бесов" Достоевского, сочинения Солженицына, Шаламова, "Окаянные дни" Бунина, "Реквием" Ахматовой, "Мастера и Маргариту" Булгакова, стихи Есенина, Клюева, книги Розанова, антисталинские поэмы Твардовского. Названия книг загробным голосом зачитывает сам Емельян Ярославский. Рядом с ним на трибуне Лелевич, Родов, Гронский, Жданов, Шауро и другие погромщики от литературы.
В
Звезды на башнях Кремля загораются зловещим рубиновым светом, с них начинает капать кровь жертв репрессий. Кровь стекает по Кремлевской стене на площадь к Лобному месту, народ в ужасе пятится. Из храма Покрова на рву выходит юродивый Василий Блаженный и, как бы паря над землей, уходит через Спасские ворота в Успенский собор Кремля. Минин и Пожарский также сходят с постамента и движутся за ним. Из толпы отделяются истинно верующие - малое стадо - и также уходят в Кремль. На колокольне Ивана Великого мерно бьет колокол.
В тишине Успенского собора старец с чертами аскета молится перед иконой Спаса. Входят Василий Блаженный, Минин с Пожарским и малое стадо. С иконы сходит святитель Петр, рядом с ним появляются святители Московские Иона, Алексий, Филипп, Гермоген, Филарет и Тихон. Возникают Сергий Радонежский, Серафим Саровский и царственные мученики. Сонм святых молится Спасу.
Во время их молитвы в Третьяковской галерее оживает картина Нестерова "Русь". Процессия во главе с мальчиком выходит из рамы и, едва паря над землей, движется по Москве. Сквозь нее проносятся на мотоциклах байкеры. Но она движется в ином измерении. По дороге ее окружают мертвецы в форме НКВД - вологодский конвой с собаками - и будто ведут по этапу в лагеря. Лай собак, крики. Постепенно конвой вязнет в песке небытия - тлен засасывает мертвецов, они в бессилии стреляют в процессию, но она движется в вечности. Командир конвоя, матерясь и уже по горло в песке, выпускает в процессию всю обойму своего нагана, последние выстрелы производит лишь его рука, торчащая из песка. Процессия входит в Успенский собор.
По молитвам святых вокруг собора возникает незримая стена, за которую не могут проникнуть силы тьмы. Вокруг храмов по всей стране также возникает незримая ограда, храмовая икона, которую выносит священник на паперть, отводит надвигающихся идолов, и те в бессильной ярости ползут мимо.
Огромный каменный Сталин во главе армии идолов и толпы идет на Москву. Последыши несут транспарант "Да здравствует мудый Сталин!". Армия подходит к Шереметьево. Там паника - олигархи, губернаторы и депутаты дерутся у трапа лайнера за места в салоне. Вротенберг, Вайншток и Мумут пытаются купить солдат, стоящих в оцеплении вокруг президентского самолета. Один из них открывает дипломат с долларами и протягивает солдату: "Это тебе, пропусти". Командир оцепления стреляет в солдата, тот падает и доллары разлетаются во все стороны. Солдаты украдкой их подбирают. Какой-то лайнер все же взлетает, но каменный идол, шагая через забор аэродрома, сбивает его рукой. Катастрофа.
Введена экономическая и военная блокада России. Наступает всеобщий дефицит, рубль обесценился, бензина и продуктов не хватает. Идолы и толпа громят магазины и банки - оплот капитала. Пенсионеры и бюджетники на всякий случай тащат и рубли и доллары - неизвестно, какая власть победит. Вороха фальшивых долларов и ценных бумаг метутся по улицам, гонимые ветром, на них мочатся бродячие собаки, бомжи жгут из них костры.
На деньги голодных и восторженных налогоплательщиков, в тяжёлое время сплотившихся вокруг Кремля, партии и правительства, ударными темпами возводится Пантеон Славы Вождей. Уже построен и функционирует зал Ильича, где проходят ленинские субботники: массы обносят легендарное бревно Ильича вокруг памятника вождю. Чем больше желающих, тем длиннее бревно. Присоединяйтесь!
В зале Сталина проходит неделя сталинских камланий: сталинисты восхваляют вождя, а потом днём с огнём ищут врагов народа и пишут доносы. Проводится конкурс на лучший донос России, приз Лубянки- один миллион рублей.
В хрущёвском зале проходит месячник борьбы с американским империализмом: на трибуну поднимается каждый желающий, которому вручают исторический ботинок вождя, и он стучит им, проклиная Америку, регламент- 10 минут. Затем происходит коллективное пожирание кукурузных початков на халяву.
В брежневском зале с успехом проходят недели брежневского застоя: все голосуют "за", стоя, потом- всеобщее застолье и пение под гармонь "Когда б имел златые горы..."
В зале меченой шельмы проходит неделя горбачёвской перестройки: все роются в залежах советского дерьма, ища новые подходы. Главное нАчать, а потом углУбить.
Завершается строительство зала лубянского вождя: в центре уже установлен огромный лубянский фаллос, вознёсшийся головкой непокорной выше александрийского столпа и соперничающий с останкинским шприцем, впрыскивающим в эфир наркотик казёного оптимизма, пошлости и похабщины. Фаллос символизирует вертикаль власти. Вокруг него хор чекистов-спортсменов день и ночь поёт кантату:
Лилипутин всегда живой!
Лилипутин всегда с тобой!
В спорте, в сортире, и в гадости!
Под руководством ветеранов сыска посетители скрытно выходят на тро...Пу... войны, выявляя в рядах соотечественников иностранных агентов.
У населения в ходу растущие в цене красные советские десятки с портретом Ленина. Это лоскутья красной свитки, которые ходят по рукам и постепенно охватывают всю страну - свитка срастается на глазах. Они вытесняют доллар и становятся твердой валютой на черном рынке. В Москве в центре толкучки юноша, похожий на известного советского поэта в молодости, читает стихи, размахивая красной десяткой с профилем вождя:
Я не знаю, как это сделать!
Но, товарищи из ЦК,
Уберите Ленина с денег,
Так цена его высока.
Рядом инвалид в тельняшке играет на гармошке и пьяным голосом поет: "Выпьем за Родину, выпьем за Сталина! Выпьем и снова нальем!" Толпа хором подхватывает припев.
На площади Маяковского начинает вещать статуя поэта:
"Я достаю из широких штанин
Дубликатом бесценного груза:
Читайте, завидуйте -
Я гражданин
Советского..."
И осекается, видя вокруг иностранную рекламу и вывески пунктов обмена валюты. Понимает, что попал не в то время, и "меняет пластинку":
...шёл я верхом,
шёл я низом,
строил
мост в социализм,
недостроил
и устал
и уселся у моста.
Травка
выросла
у моста,
по мосту
идут овечки,
мы желаем
– очень просто!
–
отдохнуть
у этой речки.
Заверните ваше знамя!