Другой выбор
Шрифт:
– Мяу!
– Звонкий кошачий голос отразился от крестов и мраморных изваяний, после чего послышались шорох взмахов крыльев. Птицы взмыли вверх, отталкиваясь от веток и задевая листву.
Ладно, признаю: здесь жутковато.
– До склепа ещё далеко?
Пегги не ответила. Я заметила, что она больше не следует за мной, тоже притормозила.
– Что там?
– Мой голос дрогнул. Я сглотнула.
– Это...
Я посмотрела, куда светит Пегги, и мои глаза тут же встретились с бровями, а челюсть разъехалась
– Скажи мне, что ты тоже это видишь, - выдохнула я, пошатнувшись на месте.
– Я... да...
Свет.
Неяркий.
Но я отчетливо различала зеленоватое свечение. Оно словно поднималось из могилы, освещая надгробие - темное и мрачное.
Мои руки задрожали. Я сильнее сжала телефон, чтобы не выронить его. Зубы тоже пришлось стиснуть. Мне вдруг стало холодно. Кожанка уже не грела. Сквозь неё по коже прошёлся мороз, вызывая мурашки.
– Валим, - рыкнула я, хватая её за руку и резко оборачиваясь.
– Какого хрена вы творите?
– А-а-а!
– вскрикнула Пегги, а я отпустила её, чтобы зажать рот рукой и не присоединиться к ней.
– Шейн!
– Ты что так пугаешь?
– накинулась я на него, превращая ужас в ярость.
– Это вы что тут делаете? С ума сошли?
– Он поднял на меня свой фонарик.
– Твоя идея?
– Естественно!
– Я шлёпнула ладонью по бедру.
– Чья же ещё?
– Ей такое точно бы не пришло в голову!
– Шейн шагнул ко мне, растянув губы в тонкую линию.
– Нет!
– Пегги встала между нами.
– Это не Салли! Это мне надо!
– Зачем?
– Шейн удивился.
– Чтобы доказать Гамлету, что я могу прийти на кладбище...
– она не договорила, видимо, вспомнив, что нас только напугало чуть ли не до обморока.
Мы резко повернулись назад. Свечение никуда не исчезло - это не глюк. Но тогда что это?
– Фосфор, - серьезно заявляет Шейн, обводя светом фонарика зеленоватые огоньки.
– Его выделяют кости.
– Гадость, - сморщилась Пегги, а я облегченно выдохнула. Надо было лучше учиться в школе, глядишь, не выглядела бы сейчас таким идиотом.
– Пойдем, - Шейн направился к выходу.
– Нет, - запротестовала я.
– Мы уже здесь, а, значит, должны дойти до конца. Пегги, где этот склеп?
– Вот он.
Я посмотрела, куда она указывает. Он выделялся на общем фоне своим богатым убранством и ухоженностью. Неудивительно, что готы тусовались именно возле него, хотя странно, что они выбрали не какую-нибудь мрачную развалюху, от которой веет страхом и смертью.
Осталось совсем немного пройти вправо. Тем более теперь с нами двухметровый всезнайка - не пропадём.
– Идём.
– На выход!
– приказал Шейн, но мы проигнорировали его. Если хочет, то пусть убирается в одиночку.
– Как ты должна была доказать ему, что побывала здесь ночью?
– спросила я, упрямо шагая
– Фото сделать, или что?
– Мы об этом не говорили. Я ведь так и не согласилась, поэтому глупо было спрашивать, как я должна это подтвердить.
– Глупо было прийти сюда, - встревает Шейн, последовавший за нами.
Мы остановились перед белоснежным сооружением в виде мини часовенки с заостренной крышей. По бокам расположились два ангела, стоящие босыми ногами на каменных кубах, с вырезанными крестами на каждой из сторон. Эти два куба соединяла цепь, увенчанная огромным замком. Божьи помощники охраняли вход от посторонних.
– И чем этих людей привлёк склеп семьи Дэвис?
– Дэвис?
– Сердце ускорилось, услышав свою фамилию.
– Да, - Пегги сразу смутилась, - это семейный склеп твоей семьи.
– Ты не знала?
Я посмотрела на Шейна, отрицательно покачала головой.
– Давайте быстрее сделаем все и уйдем.
Мне вдруг стало не по себе. Я стою там, где быть не должна. Это не моя семья. Это не мой склеп. Моё имя никогда не впишут здесь, рядом с другими представителями этой семьи.
– Сфоткаешь меня?
– Пегги протянула мне свой телефон.
– Нет.
– Я убираю руку за спину. Пегги нахмурилась.
– Так ты выдашь, что была здесь не одна.
– Чёрт, - спохватилась она, - ты права. Селфи?
– Да, давай, делай.
Я шагнула назад, боясь смотреть на семейное пристанище. Дэвисы, должно быть, очень древний и богатый род, раз им позволили отгрохать себе склеп. На этом кладбище больше нет ничего подобного. Интересно, много там имен?
Нет, нет. Мне все равно.
Шейн обошёл вокруг него, затем встал возле меня.
– Это оскорбление, - обращается он ко мне.
– Что?
– Приходить сюда ночью. Мы не должны тревожить их.
– Расскажи это тем, кто бухает на кладбище и мочится на семейный склеп.
Я не выдумала. Это то, что я могу видеть прямо сейчас. Стоит лишь посветить фонариком.
– Всё, - быстро произносит Пегги.
– Давайте уже уйдём отсюда. Я сейчас описаюсь от страха.
Я хмыкаю, разворачиваюсь и устремляюсь к огромным деревянным воротам.
– Ты, - Шейн вновь обращается ко мне, - садись в мою машину. Я сам тебя отвезу.
Я не собираюсь спорить: слишком вымотана такой прогулкой. Я обхожу развалюшку Пегги.
– Спасибо тебе, - останавливает она меня.
– Не привыкай, - кидаю я, вижу в ответ её довольную улыбку.
Шейн подъезжает к моему дому.
– Не ожидал от тебя, - говорит он, нажимая на тормоз.
– Чего?
Шейн усмехается.
– Что ты вот так запросто пойдешь с Пегги на кладбище.
Я напрягаю скулы, но сдерживаю ответ.
– Как получилось, что ты не знаешь о семейном склепе? Разве об этом не принято рассказывать детям, внукам, как о знаке почёта?