Другой выбор
Шрифт:
Я сдвинула брови. Интересно, Маркус знает? Его наверняка просветили. Да и хрен с ними!
– Я не Дэвис, - тихо отвечаю, тут же удивляюсь, что сказала об этом чужому человеку.
– Но твоя фамилия ведь...
– Неважно!
– ощетиниваюсь.
– Одна сплошная загадка, - говорит Шейн, прищурив глаза.
Я повернула к нему лицо.
– Ты не захочешь узнать отгадку.
– Я в этом уверена. Такому хорошему мальчику точно не понравится моё истинное лицо. Да, признаю, его может заинтересовать некая таинственная оболочка, но
– Позволишь мне самому решить?
– Шейн придвинулся ко мне.
– Правда настолько неприглядна?
– Её нет.
– Что это значит?
– У каждого своя правда.
– Я твой куратор. Я знаю, что ты отрабатываешь, знаю, что ты старше. Мне несложно сложить дважды два.
Второй раз за вечер я застыла. Как много он знает? Его ясные голубые глаза смотрят открыто, не осуждающе. Но это пока. Он улыбается, обнажая сексуальные ямочки. Я точно не пила?
– Мне не хватает только одного звена.
– Шейн смотрит на меня, не моргая. Готова поспорить, он ждёт моей реакции.
– За что ты наказана?
Я едва заметно выдыхаю. Он не знает.
– Разве тебе не пора к той цыпочке, с которой ты был на вечеринке?
– Ревнуешь?
– С чего бы это?
– фыркаю, словно лошадь.
– Тогда просто переводишь тему?
Умён - не то слово. И красив... да, очень.
Шейн опускает взгляд на мои губы, я пытаюсь удержаться и не провести по ним языком. Но самоконтроль покидает меня, уступая другому чувству, пускающему импульсы вниз моего живота.
В груди появляется давление. Такое же, как тогда в библиотеке. Мне нужно, чтобы Ред вновь уронил книгу, помешав магниту, притягивающему меня. А ещё лучше, чтобы кто-нибудь влепил мне пощёчину, отрезвляя.
Я сама подставляю ему свои губы, желая узнать, какой он на вкус. Такой же идеальный?
Его губы почти касаются моих, дыхание обжигает. Я несмело касаюсь пальцами его мягких волос, действуя на него словно пружина. Он отталкивается, чтобы сделать последний рывок.
Я издаю приглушённый стон: слишком сладко. Его губы наэлектризованы, иначе откуда этот ток, проходящий сквозь мое тело? Я почувствовала его от подушечек пальцев рук, до кончиков пальчиков ног - так странно. Будто это мой первый поцелуй, я не знаю, что должна сделать, куда положить руки, в какую сторону повернуть голову.
Но Шейн и не напирает, не пытается залезть языком мне в глотку. Казалось, его все устраивает. Он действовут так трепетно и нежно, словно поймал бабочку, которую хочет одновременно и удержать, и не поранить. И это будоражит мою кровь гораздо больше, чем французские засосы.
И все же Шейн отрывается от моих губ. Я быстро хлопаю ресницами. Уверена, будь они ещё наращенными, я бы точно взлетела.
– Твои глаза, - охает он шёпотом.
– Они невероятно красивые. Этот цвет...
Добро пожаловать на землю. Я шмякнулась задницей на твёрдую почву. Цвет моих глаз?
– Это линзы.
– Я резко двигаюсь
Я оказалась дома так быстро, как только могла. И с той же скоростью бросилась на второй этаж. Глаза защипало впервые за год. Линзы зудели, мешая мне. Я отчаянно хотела избавиться от них.
Я взглянула в зеркало, висевшее в ванной.
Насыщенный голубой, почти синий. Не мои. Хотя об этом мало кто знает.
Я снимаю сперва одну, затем вторую, выбрасываю их в мусорное ведро. У меня отличное зрение, но носить их - мамина идея. У неё голубые глаза, а у меня...
Я вновь и вновь пытаюсь понять, какого они цвета, но не могу. Этот цвет не поддаётся моему объяснению. Однажды я назвала его светлым дымом, но мама рассмеялась. Она всучила мне эти линзы, и я приняла их за заботу. Так я хотя бы на кого-то была похожа...
Но она так и не сказала мне, от кого я унаследовала этот «недоцвет».
}-11- }
POV Шейн
Пот струится по моему лицу. Я прикрываю веки, чтобы холодная солёная жидкость не попала в глаза, смахиваю капли тыльной стороной ладони.
Ещё. Мне надо ещё побегать. Я делаю круг вокруг стадиона, превозмогая жжение в лёгких. Это почти то же самое, что придушить в себе зачатки гнева. Сложно, но не невозможно. Только слабаки считают, что сдержаться - значит проиграть. Я не играю. Набухаться, подраться - то все не про меня.
У меня есть цель. Она пошатнулась полгода назад, но я выстоял. Думаю, на свободе, продолжая учиться, я принесу больше пользы своей семье. Пусть пока они этого не понимают, но жизнь все расставит по местам.
Если я буду упорно работать над собой, то добьюсь много. Сейчас я отличник, капитан школьной команды, волонтёр, куратор и... много ещё кто. Все это досталось мне лишь благодаря упорной работе. И я не намерен лишаться всего этого.
Я думал, что мне удастся спокойно окончить школу. Осталось подождать всего несколько месяцев, и я сделаю ещё один шаг вверх по лестнице собственных стремлений.
– Чего вылупился, очкастый?
Именно этими словами кончилось мое спокойное существование. Я не планировал, что в меня с разбегу влетит этот ураган, отскочив, но зацепившись за моё нутро. Обидели ли меня её слова? Хм, нет, а должны? Никто никогда меня так не называл. Может, все дело в моём росте или телосложение? Но ни у кого, глядя на меня, даже язык не повернётся назвать меня ботаном или же очкариком.
Ни у кого, кроме этой девушки с лазурными глазами. Именно они привлекли меня в тот момент нашего столкновения. Такие яркие и пронзительные. Впервые кольнуло желание окунуться в чей-то взгляд, чтобы узнать, что таится в этих глубинах. Так ли они бездонны, как кажутся на первый взгляд?
И вчера она огорошила меня тем, что это линзы.
Серьёзно? Линзы?
Зачем носить линзы, меняющие цвет глаз?
И какого цвета её глаза на самом деле?
То есть, все это время я закрывал глаза, представляя себе её глаза, которые и вовсе не её?