Другой
Шрифт:
Сергей тоже поднялся, замахал ладонями: — Нет-нет, ничего не надо! — Надавил другу на плечо, тот сел. — Напился мерзавец… будь человеком! Кому этот цирк?!.
— Лопаты нет у них наверное? — печально сказал Игорь, посмотрел сквозь Сергея. — Выпьем?
Сергей скрипнул зубами, я испугался, что ударит, схватил за руку: — Так, давай ты еще тут устрой…
— Бляха-муха, уберите от него водку, хватит ему уже!
Игорь развел ладонями, мотая головой, заглянул мне и Антону в глаза в поисках поддержки. Лица непроницаемы; гость пожал плечами, откинулся на
Первый час ночи, посетителей почти не осталось. Игорь мирно дремлет на стуле, но, как в исправном часовом механизме, раз в пять минут — опухшие веки отворяются; Сергей уже не запрещает, но взгляд выдает раздражение, когда очередная порция исчезает за звонко клацающими воротами скуластых челюстей белоруса.
— Не злись на меня друг, — обращается к хмурому Сергею, — если бы не "форс моржовые" обстоятельства… ааа… "пьЯнки при дворе короля Артура…" Все не так друг… все не так…
Антон говорит без остановки, уже час, также заговорщицки подмигивает, подзывает подсесть ближе. Это утомляет, знаю уже больше чем хотел — есть ли теперь смысл ехать?
Слышу:
— …называют этот немногочисленный народ "Саамы". Все это их творчество, понимаете? Это их жизнь…
Сергей зевает, я тоже, Антон возбужденно продолжает: — Мне очень хотелось, стать частью, понимаете? Короче, нарыл: во мне тоже есть кровь Саамов… ха-ха — прикинь!
Я плохо играю удивление, Сергей качает головой, но мыслями не здесь, Игорь икает.
Бородатый, все так же увлеченно:
— …вот так, и я Саам оказался, моя пра-пра…
Игорь перебивает:
— Один мой друг, тоже искал, даа… — говорит он. На секунду показалось, протрезвел, но только на секунду. — И нашел! — продолжает белорус. — Прапрадедушка — Македонский, Гитлер — троюродный брат по материнской линии, хабаровский потрошитель — двоюродный дядя по отцовской, и шо с этим делать — непонятно… У меня генеалогическое древо, тоже было, в диск не влезало. Это ваши поленца только на растопку, а у меня там, — Поднимает палец. — А если, еще и допустить, неверность некоторых прабабушек и… сопоставить некоторые даты и… Думал, мы тут просто так?! Бабка, бордюр красила вдоль смоленской дороги, а тут Наполеон… Сечешь? Шапки долой! Шашки на голо, "бурки-на-фасо"!..
Игорь ловит мой взгляд, подмигивает. Антон возмущенно:
— У меня знакомый, этим профессионально занимается, я не от фонаря это сейчас… Он, кстати, и свои корни нашел еще в первом тысячелетии…
— Мальчик, я веду свою родословную от самой инфузории туфельки, — звучит обидное, в ответ.
Белорус опрокидывает в себя очередную порцию, занюхивает хлебушком; надменный прямой взгляд больно хлещет по распахнутой душе саамского самолюбия. Антон тушуясь, опускает голову.
Сначала убил Игоря на дуэли; меткая пуля вонзилась в сердце и… но этого мало: брезгливо отбросил все пафосные церемонности, подкараулил в темном переулке, прыжок, и вот оно возмездие! Длинный кухонный нож рассек сонную артерию, грязное лезвие, глотая лунный свет, погрузилось,
2
Спать пошли к Сергею. Добрались поздно, но лег только Игорь, мы трое до пяти сидели на кухне. Водка и… пиво здесь конечно было лишним: пришлось выпить. Вечер получился напряженным, только теперь я расслабился, наконец можно побыть пьяным, говорить глупости, пошлости: громко, душевно с матерком, не переживая за последствия. Любимые моменты, — люблю так — по простому, душевно. Любимая тема — студенческие годы, без нее никак.
Эту квартиру Сергей купил недавно, только сделал ремонт; обстановка скудноватая, во всем чувствуется необжитость, но кухня — что надо. Уютно. И тусклый свет светильника, и мягкий диванчик, и вкусное холодное пиво, хотя, может показаться, что пиво я упомянул не к месту, но уверяю и запах и вкус, даже цвет, стали неотъемлемой частью, идеально гармонируют с легким дребезжанием вытяжки, плавными покачиваниями ноздреватых шторок, и мутноватыми переливами мебельной гарнитуры.
Вспоминали институт: преподавателей, сокурсников, какие-то вечеринки, каких-то девушек, первые зарплаты, первые машины, и дальше, дальше… пришли к последнему вечеру, слегка поругали Игоря.
… - да, что это еще за сюрприз такой, или это шутка, насчет пятого? — задал давешний вопрос Антон.
— Нет, не шутка, — ответил Сергей, — едет еще один человек.
— А он тихий? — улыбаясь, поинтересовался я.
— Хм. — Глаза друга заблестели, выдали смущение. — Ну, как сказать? Очень хороший, добрый и славный человечек.
— Такие бывают? — удивился я. — На моей памяти их было четверо, все вымышленные герои Дюма. Или пропустил чего?.. "Сенька кривуля" — отравлен, "Линчеватель Петр" — кормит рыб, "Сашка упырь" — в тюрьме, но даже они не подходят под такие сжатые характеристики… Ну а все-таки? — настоял на ответе.
— Палатки берем две, — к чему-то сказал Сергей.
— Ты ж вообще не хотел палаток? — удивился Антон.
— Ну… поменялось кое-что.
— О как?! Я понял! Значит баба! — Потомок саамов выкатил глаза.
— Девушка. Добрая, славная девушка… Моя невеста.
— Опа, — тихо выдохнул я.
Перебираю в голове имена женщин, с которыми встречался Сергей последние пять лет: — Я ее знаю? Рита?
— Нет, нет…
— Наташа?
— Наташа? — переспросил он.
— Ну та, все плакала… сопливенькая такая…
— Негодяй, а если бы я сказал что она, как бы ты потом, в глаза нам…
— Ну шучу, шучу… — успокоил друга. — Вспомнил: вот эта с ножками дугой, как ее?.. Ты еще говорил: "Не страшно, когда в юбке не видно". Хотя, нет, у нее ж сестра была…
— Да, женюсь на обеих сразу.
— Или… не та, курносая с длинной шеей, а другая, что с позвоночником, ты еще говорил: "юбку повыше — и ничего не видно" Она? — Сергей изменился в лице.