Другой
Шрифт:
Сергей похлопал: — Очень хорошо! А что ты знаешь о болезнях, которые лечат пивом?
— О! Очень много: Рахит, плоскостопие, разжижение волос, ноздреватость, вспотеватость, храповую одышловатость, помогает при…
— А почему не в рифму? — возмутился друг.
— Кто на пиво грош скупит, тот подставлен под рахит! — Так нормально? Кто с бокалом не замечен, вспотеватостью отмечен!
— Второе — хорошо, — похвалил Сергей. — Вроде попускает, кажется
В коридоре зашоркали тапки, в кухню опасливо вошел Игорь, сел на краешек дивана, руки прижаты к животу, глаза жалобные, стеснительные, опущены.
— С добрым утром, — прошептал охрипшим, сдавленным голосом. Взгляд, все же оторвался от пола, побежал по мне, задержался на пивной банке, что держу на уровне груди, пополз выше.
— С добрым! С добрым! — ответил я, нарочито громко, весело. Сергей строго кивнул: — Инсульт привет!
Игорь ответил легким покачиванием головы, стыдливо перевел внимание опять на пол. Я высыпал в воду пельмени, перемешал.
— Как спалось? — спросил у него, отсвечивая широченной улыбкой. Игорь зажмурился, кончики пальцев погладили уши. Похоже, каждый звук причинял боль. Снова посмотрел на меня, теперь внимательней — изучая, хотя, скорее — вспоминая. Привстал, протянул мне мускулистую руку:
— Игорь.
— Глеб, — задорно представился я. Обменялись рукопожатиями. — Но мы знакомы… Ну да ничего: повторенье мать… его.
Белорус удивился: — Знакомы?.. Странно… Провалы в памяти… у вас бывают?
— Ну… может, съели чего?
— Может быть… Не помню. — Задумался. — Перед глазами… борода… почему-то?
— О — борода, — опасная штука, — говорю. — Злоупотреблять нельзя.
Достал очередную банку, открыл, поставил перед Игорем.
— Спасибо, — поблагодарил он, но к пиву не прикоснулся.
Я:
— Как вам наш город? — решил предложить новую тему.
В ответ: — Очень хороший горд… Такой — город музей… Эрмитаж… картины…
— Были в Эрмитаже?
— Приехал поздно. Скорее всего нет… не был.
— Кстати о картинах, — подал голос, до сих пор молчавший хозяин. В руках Сергея появился пакет. Игорь с опаской наблюдал, как содержимое со скрежетом высыпалось на стол. Я не сразу узнал: осколки вчерашнего блюда.
— Гляди-гляди, какая "весч"! Если эту мозаику собрать, она будет бледно рыдать и шуметь, — говорил Сергей, указательным пальцем подтаскивая кусочки, друг к другу. — Давай-давай, сам, сам…
Игорь не понимая, переводил взгляд, с меня на Сергея, с Сергея на меня. Отвлекся на мозаику, сложил несколько осколков, опять стал присматриваться к нам: — Это не очень интересное занятие… мне кажется.
— Ну почему же? — возразил Сергей, с деланным энтузиазмом, копошась в керамическом мусоре.
Игорь грустно улыбнулся: — Многое изменилось в этом городе за время моего отсутствия.
— Давай-давай, не филонь, видишь, уже появляется узор.
— Зачем? Я не хочу. Я не люблю фарфор. Когда я смотрю на фарфор у меня портится настроение… Во всяком случае, когда смотрю на этот фарфор…
— Ну, будешь помогать, или мне самому?..
Игорь взял пакет, смахнул осколки обратно:
— Не буду… — говорит. Думаю, вспомнил вчерашнее. А может, и не забывал… — Сергей — ты меня встретил с поезда, да? И что?..
— И что? — Сергей рассердился. — Что, ты хочешь услышать?
— Ну, мы приехали сюда, и я лег спать… да?
— Конечно лег, а что, ты еще мог делать?
— Не знаю. У меня пост алкогольная депрессия, заниженная самооценка, чувство вины и… очень все как-то гадко.
— Кризис среднего возраста, — сказал я. — Это от того, что в грудном возрасте, руки мальчикам, заматывают в пеленки.
— Хорошо, что сразу домой, да? — обратился ко мне белорус. — Или нет? У меня одежда грязная, спина вся в ссадинах… Я сейчас покажу. — Ушел в комнату.
Сергей пожаловался: — Очень правильная позиция: главное делать вид, что ничего не помнишь. Эту комедию, будет ломать весь день… Знаю я его.
Я слил воду из кастрюли, высыпал пельмени на тарелки.
— А, кто сядет за руль? — меня вдруг осенило. — Мы с тобой с утра уже добряче дали. У Антона есть права?
— Антон водит, но… Игорь за руль сядет, — ответил он. — Игорь хорошо водит. Как-то мы с ним трое суток, без сна…
— Ладно, с этим определились. Как зовут то хоть ее?..
— Кого? Ааа… — Улыбнулся, набрал полную грудь воздуха, мечтательно выдохнул. — Викуся. Для тебя — Виктория Сергеевна. Она не отсюда. Мы ее в Петрозаводске подберем, там тетя ее…
— Влюбился значит.
— Когда ты ее увидишь… ну, в общем, сам все увидишь… Она совсем как ребенок. Очень чистый, очень наивный человечек. Такой светлой души я еще не встречал. Я стихи пишу…
— Ты?
— Ну.
— Я заинтригован.
Сергей, совсем замечтался, взор помутнел — уплыл куда-то в верх.
— А у тебя как? — спросил, по возвращению.
— Про Машку, ты знаешь, — говорю. — Пять лет вместе, а тут… Замуж вышла, слышал…