Другой
Шрифт:
— Добрый вечер, — ответила та которая симпатичная, нежным, но вместе с тем громким, выразительным голосом.
— Я и мой друг — покупатели вашего магазина.
— Это очень хорошо, — сказала девушка.
— Мы с друзьями едем отдыхать на Онегу. Меня зовут Игорь, а это мой товарищ. — Махнул в мою сторону. — Когда он волнуется, то заикается, а в машине нас ждет Сергей — большой такой… там еще есть человек в бороде, подозреваю — латентный гей. Мы долго стояли в пробке, а до этого таскали сумки, а сейчас я в магазине, чтобы купить необходимые
— Тебе очень повезло. — Похлопал по плечу белоруса. — Это, как раз та самая девушка, которая берет предметы с полок и раздает, за деньги, посетителям.
— Не может быть? И что, эта фея может дать любую штуку, на которую укажу?
— Все, кроме вон того светильника. — говорю.
— Что за невезенье, неужели и в этом магазине, мы не купим светильника?
— Светильник не продается, молодые люди, — улыбаясь сказала девушка.
— Чем же мне осветить дорогу нашей любви?
— Боюсь, что дорогу нашей любви уже не осветить.
— Я бежал как проклятый, ломал ноги, срезал углы и царапался шипами полевого репейника… Я спешил, я не брал сдачи в магазинах, ведь когда каждая секунда на счету… Чтобы ходить быстрее я носил обувь на два размера больше. И все равно?!. И все равно опоздал?! Но почему?!
Пока Игорь говорил, обе продавщицы весело переглядывались, под конец засмеялись в голос.
— Аня дайте мне один шанс, я заслужил, я так давно ищу…
— А!.. Вы, смотрите на бейджик?! Это не мой халат. Я подругу заменяю, я не Аня… ха-ха-ха…
— Хорошо, когда Аня вернется, скажите ей, что я приходил.
— Обязательно скажу, но она замужем.
— Да дело не только в Ане, — неужели, она про меня не рассказывала?
— А должна была?
— Мы учились в одной школе. Аня, меня, так любила!.. Бегала за мной, проходу не давала. Мальчишки дразнили ее "Анка-баранка". Она тогда, такая пышная была. Правда, не рассказывала?.. А я, души ее не разглядел — мальчишка, да и что я тогда понимал… Знаете, разве об этом думают одаренные мальчики в десять лет. А потом меня забрали на войну, и там меня предали, но я всех победил, вернулся героем, привез вагон медалей. С пяти утра, жду ее на вокзале, чтоб помогла разгрузить… Телеграмму же дал, а она…
— Ну… надо было думать раньше, теперь поздно, ищите другую.
— Легко сказать… Аня наложила на меня венец безбрачия. Проклятье может снять, только ее подруга. Как сказал старец:
"Тот, кто шкуру ее наденет — тот, безбрачья венец отменит". Кстати — полковой фельдшер, потом подтвердил. Теперь-то, я понимаю, наша встреча не случайна! Шкура — это ее халат, который Вы одели. Если чувство, которое поселилось в этом героическом сердце, как только, прожженные порохом глаза…
Хлопнула дверь, в магазин зашел молодой человек. Игорь не скрывая разочарования наблюдал, как тот бесцеремонно обошел прилавок, подошел к милой девушке, нежно обнял за талию, и поцеловал в щеку: — Ну ты скоро? — спросил ее.
— Подожди, она скоро придет, — ответила ему симпатичная девушка. — Не отвлекай, видишь, покупатели ждут…
— Оу… пардон, пардон. — Развел, виновато, руками.
Продавщица снова перевела сияющий взгляд на Игоря. Подмигнула:
— Ну что, будете что-нибудь покупать?
— Дайте, пожалуйста баночек двадцать вот этого "пивовротного зелья", — попросил белорус.
— Невского?
— Его.
— А мне, две волшебные пачки "парламента", — говорю, протягивая девушке купюру. — А-то, боюсь, одним пивом заклятья не снять.
— Ой, а у меня сдачи не будет.
— Как у тебя "на наличном фронте"? — спросил я у Игоря.
— Ха-ха… "на наличном" — нормуль. Девушка, посчитайте нам вместе.
— Ане привет! — бросил он через плечо, выходя из магазина.
— Обязательно передам!
— Какая — видел?! — обратился ко мне уже на улице. — Все при ней, само "совращенство".
— Да, хорошая, — подтвердил я, закурил. Игорь подождал меня:
— А голос какой?!
— "Голосисьтая".
Игорь, не понял каламбура:
— В каком смысле? — спросил меня. — А я не заметил. — Переложил пак с пивом из одной руки в другую.
На стоянке, купаясь в свете неоновых ламп, освещающих фасад магазина, отдыхал новенький "Шевроле".
— Это его. — Сердито сказал белорус. — Вот на это она меня променяла…
Сочувствую: — Женщины не постоянны.
Игорь говорит: — Я все так отчетливо себе представлял: Первой родилась девочка. Я катал ее по парку в красной коляске, по выходным — мы ходили в гости к теще, а когда возвращались домой, она, зная как меня это заводит, одевала белый халат с чужим бейджиком, успокаивающе гладила мою руку и шептала: "ты у меня такой умный, ну не спорь ты с этой дурой…"
А я: "Ну она у тебя и кадр. Я даже представить не мог, что такие люди бывают…"
Она: " Милый, милый, как я с тобой счастлива, как подумаю, а если б ты тогда проехал мимо?.."
"Папаша у тебя тоже, тот еще конь педальный…" — говорю.
А она: "Ну, не сердись любимый, боже, как мне с тобой хорошо!.."
"Не пойдем больше… — говорю, — и не общайся с ними… Я запрещаю, слышишь?!"
— И она, такая счастливая: "Как скажешь, любимый".
Из машины, хлопнув дверями, вышли Сергей с Антоном. Подошли к нам, закурили.
— Глеб, чего так долго?
Не ответил, не хотелось перебивать Игоря.
— Когда родилась двойня, она сильно поправилась, — продолжал он. — Для меня это было шоком. Целюлит мы измеряли "целюлитрами". Ничего не помогало, тогда я поставил ультиматум…
— На Ваш ультиматум — нашим "мультиматом", — перебил рассказчика Сергей.
— Что-то похожее и произошло, — грустно продолал Игорь. Я смирился и почти не изменял. Наши дети, — эти ангелы, приняли мою сторону. Даже, когда приползал под утро домой, снимал ремень и заставлял делать уроки, — они — холодные и голодные, глотая напитанный луковым перегаром воздух — умоляли: "Не сдавайся папа, мы на твоей…"