Друид
Шрифт:
Вдруг я увидел на поле боя Цезаря. Отличить его от множества других всадников можно было лишь по пурпурной накидке, развевавшейся у него за спиной. Проконсул выхватил щит из рук какого-то легионера и, ожесточенно жестикулируя, бросился вперед. Очевидно, он хотел собственным примером показать солдатам, что нужно продолжать сражаться. Цезарь оказался в первых рядах. Он направлял своего коня то в одну, то в другую сторону. Казалось, что везде, где появлялся Цезарь, он поднимал боевой дух римлян. Стоило воинам увидеть развевающуюся накидку своего полководца, как они тут же смыкали ряды, вновь формировали упорядоченное боевое построение и начинали теснить врага. Под натиском легионеров, которые словно обрели второе дыхание, кельты медленно отступали. Тем временем многочисленные заложники, которых везли на телегах в задней части обоза римского войска, убили немногочисленную охрану и, захватив запасных лошадей, обратились в бегство.
В тех местах, где поле боя было усеяно телами римлян и кельтов, но сражение уже не велось, поскольку основные действия разворачивались несколько в стороне, появились возницы и рабы. Словно стервятники, они набрасывались на трупы, даже несмотря на то что некоторые, едва сорвав с шеи какого-нибудь кельта золотой обруч или срезав с пояса кошелек, тут же падали, пронзенные стрелами. Смерть некоторых мародеров была не такой легкой — их рубили на куски мечами или топорами оказавшиеся поблизости воины Цезаря или Бодуогната.
Совершенно неожиданно появились два легиона, шедшие в арьергарде. Наверняка они видели множество дезертиров. Сделав из этого факта соответствующий вывод, легионеры поспешили на помощь к основным силам римлян. Увидев подкрепление, солдаты римской армии бросились вперед с новыми силами, словно не чувствовали усталости, хотя сражение длилось уже довольно долго. Нервии оказались в ловушке — с тыла их атаковали двенадцать тысяч солдат Цезаря. Кельты сразу же поняли, что у них не осталось ни малейшего шанса на победу. Однако они продолжали сражаться. Как только воин, дравшийся в переднем ряду, падал на землю, на его место тут же становился следующий. Тем временем сложенные друг на друга тела тысяч погибших и тяжелораненых образовали целые валы, напоминающие земляные насыпи, которые римляне возводят вокруг своих лагерей. Кельты продолжали сражаться с врагом, взбираясь на эти возвышенности. Ни один из них не покинул поле боя. Римляне уже успели перестроиться и атаковали врага, образовав упорядоченный боевой строй. Даже возницы и рабы спешили на помощь солдатам Цезаря. Все, кто сражался на стороне римлян, уже не сомневались в том, что кельты будут разбиты.
И Рим в самом деле победил. Боги в очередной раз решили подарить Цезарю победу.
Цезарь расхаживал по палатке из угла в угол. Время от времени он останавливался и задумчиво смотрел на меня, словно надеясь, что я смогу дать ему какой-нибудь совет. Подсчеты, произведенные после окончания битвы, и полученная от немногих оставшихся в живых нервиев информация свидетельствовали о том, что из шестисот их соплеменников благородного происхождения в живых остались только трое. Общее количество нервиев перед началом битвы составляло шестьдесят тысяч человек, римлянам же удалось взять в плен пять тысяч, и они собирались продать всех этих варваров в рабство. Такие цифры совсем не устраивали Цезаря.
— Нет, — сказал проконсул, — напиши, что из шестидесяти тысяч нервиев в живых остались только пятьсот. Я думаю, сенаторы, заседающие в Риме, хотят услышать, что на поле битвы мы взяли в плен именно пятьсот воинов.
— Сенаторы в Риме? — усмехнулся я. — А мне кажется, что ты хочешь присвоить себе выручку, полученную от продажи четырех с половиной тысяч рабов.
— Какое тебе дело до моих долгов, друид? Когда грядущие поколения будут обсуждать мои деяния, никто и словом не обмолвится о долгах. Все будут говорить только о славных победах, одержанных Цезарем на поле боя!
Когда проконсул диктовал мне текст одной из глав своей второй книги о Галльской войне, в палатку вошел гонец. Он сообщил, что на помощь нервиям собиралось прийти войско адуатуков [66] .
Адуатуки решили отправить своих воинов в эти земли. Однако, узнав о том, что римляне буквально разгромили нервиев, это племя решило занять выжидательную позицию и отражать атаки римлян, находясь в своих крепостях. Не долго думая, Цезарь велел Мамурре заняться сооружением осадных орудий. Адуатуки, которые всего лишь несколько дней назад с пренебрежением называли римлян немощными карликами, сдались без боя, как только увидели тараны и осадные башни. Более пятидесяти тысяч человек Цезарь велел продать в рабство.
66
Адуатуки — племя в Gallia Belgica, обитавшее неподалеку от нынешнего Люттиха, на левом берегу Мааса.
Проконсул уже ставил перед собой задачи, которые он собирался решить в течение третьего года галльской кампании.
— Солдаты! — закричал Цезарь, выступая перед своими легионерами во время одного из пиров, устроенных в честь одержанных побед. — Gallia est pacata!
Галлия освобождена? Что ж, я имел все основания сомневаться в справедливости данного утверждения. Но легионы проконсула, как обычно, начали горланить свое привычное «Да здравствует Цезарь!». Казалось, что каждый солдат хочет обратить внимание богов на своего полководца, раз за разом поднимая вверх правую руку. Их мало интересовал смысл сказанного.
— Солдаты! Вы беспрекословно подчинялись моим приказам и последовали за мной в эти дикие земли, в край варваров, карту которого до сих пор не удалось составить ни одному римлянину. Нам пришлось столкнуться с враждебно настроенными дикими племенами. Любая другая армия не устояла бы перед их натиском. Но вы выдержали. Вы смогли победить гельветов и заставить их вернуться в принадлежащие им земли, вы, мои доблестные легионеры, разбили германцев и отбросили их назад, за Ренус. Вы победили белгов и вынудили их заключить союз с Римом. На днях гонцы принесли еще одну добрую весть: легат Публий Красс сообщил, что ему и солдатам седьмого легиона удалось наголову разбить дикие племена, живущие у побережья. Мы, римляне, заставили покориться нашей воле венетов [67] и другие народы, живущие у моря! Они не смогли устоять перед могуществом Рима! Gallia est pacata!
67
Венеты — кельтское племя.
Легионеры издали оглушительный вопль и начали стучать гладиусами по щитам.
— Солдаты, нам удалось захватить в Галлии богатую добычу. Горы золота и серебра, оружие, украшения, десятки тысяч рабов. Но эти сокровища и богатства не нужны мне, все они предназначены Риму. Я не буду претендовать даже на малую долю. Боги благоволят ко мне, и это для меня единственная желанная награда. Поэтому я отдал центурионам приказ разделить между вами половину всего, что нам удалось захватить. Именно вы, проливая свою кровь, победили варваров благодаря смелости и безрассудной отваге. Да здравствует Рим! Галлию освободили вы, солдаты Цезаря, а не римский сенат!
Когда легионеры услышали эти слова, их охватил восторг. Теперь они кричали не только «Да здравствует Цезарь!», но и «Да здравствует император!». А это означало, что они требуют устроить в Риме триумфальное шествие в честь своего полководца! И это триумфальное шествие должно было стать апогеем столь успешного военного похода. Ведь любое великое деяние — каким бы великим оно ни было! — может показаться совершенно обыденным или даже никому не нужным и бессмысленным, если о его важности для государства не будет сообщено как можно большему количеству людей.