Друид

Куени Клауде

— Как зовут этого грека? — спросила Боа.

— Криксос. Он мой раб, но ты не должна удивляться, если он будет выдавать себя за вольноотпущенника или за торговца. Его зовут Криксос, ты запомнила это имя?

— Да, — ответила Боа и незаметно погладила мою левую ногу. — Скажи, ты когда-нибудь вернешься?

Ее глаза стали влажными от слез.

— Нет, Боа. Мы больше никогда не увидимся.

Через некоторое время мы покинули Кенаб и направились к лагерю, в котором Верцингеториг собирал войска. От сопровождавших меня воинов я узнал, что верховный друид Галлии во время ежегодного собрания в лесу карнутов решил объявить священную войну римлянам. А молодой царь арвернов Верцингеториг, который вот уже несколько месяцев добивался принятия этого решения, должен был возглавить военный поход. Друиды вернулись в свои племена и сказали вождям, что они, а также их воины и племена, которые платят им дань, должны

безоговорочно подчиняться всем приказам Верцингеторига. Эдуи, арверны, секваны наконец-то смогли объединиться и собирались сражаться под предводительством одного полководца, а не множества враждующих между собой вождей и князей. Благодаря своему влиянию друиды смогли осуществить то, что всего лишь полгода назад казалось невозможным. Галлия объединилась, чтобы изгнать римлян. Казалось, что часы Цезаря сочтены.

На самом деле, я не особо удивился, услышав рассказ о том, как неугомонный Верцингеториг со своими отчаянными воинами вернулся в родной оппидум, расправился со всеми своими врагами и провозгласил себя царем арвернов. Нет, долготерпение никогда не было одной из его добродетелей. Но я ни мгновения не сомневался в том, что молодому полководцу оно понадобится, если он хочет победить самого Цезаря.

О численности кельтского войска ходили самые невероятные слухи. Почти все считали огромным преимуществом тот факт, что Верцингеториг много лет служил в армии римлян и был прекрасно знаком со стратегией и тактикой Цезаря. В лице молодого арверна проконсулу противостоял противник, который знал, как римляне ведут военные действия. Верцингеторигу были известны все сильные и слабые стороны римского войска, но, что еще важнее, он был лично знаком с проконсулом Гаем Юлием Цезарем! Я был уверен, что кельты смогут одержать победу.

Царь арвернов встретил меня с распростертыми объятиями. Он был так рад видеть меня, что не рассчитал своих сил, — когда он обнял меня как старого друга, мои ноги оторвались от земли. Сообразив, что переусердствовал, Верцингеториг отпустил меня, и я тут же упал, но меня подхватили оба брата, которые в пути обращались со мной так, словно я был настоящим князем.

Царь арвернов не собирался ждать, он хотел действовать немедленно. Мне казалось, что он излучает силу и энергию. В то же время Верцингеториг понимал, как важно правильно спланировать поход против Цезаря — ничего нельзя было оставлять на волю случая. Я снял с пояса золотой амулет, изображавший Ойффигнеикса, и отдал его человеку, в чьих руках была теперь судьба всей Галлии.

— Он понадобится тебе, Верцингеториг, царь арвернов и предводитель всех кельтских племен!

Сжав статуэтку в руке, Верцингеториг ответил:

— Ты приносишь мне удачу, друид. Идем в мою палатку. Карнутские разведчики сообщили мне, что ты можешь по памяти нарисовать карты, на которых будут нанесены места расположения всех римских опорных пунктов и складов с провизией.

Да, друиды правы, утверждая, что любые написанные слова портят память человека, превращая ее в изъеденное червями яблоко. Тот же, кто в течение многих лет учит наизусть тысячи священных стихов, обладает удивительной способностью бессознательно в мельчайших подробностях запоминать необходимую ему информацию. Я даже удивился тому, насколько легко смог по памяти нарисовать карту Галлии. Уверенно проводя пером по папирусу, я наносил очертания рек и гор, заштриховывал местность, поросшую лесами, и отмечал все римские склады продовольствия, а также дороги, по которым подвозили продовольствие и снаряжение.

Стоя у меня за спиной, Верцингеториг с удивлением следил за моей работой.

— Этот Юлий подохнет здесь от голода, — бормотал он себе под нос. — Я уничтожу Цезаря его собственным оружием. Вот теперь-то мы и проверим, в самом ли деле боги благоволят к нему!

Царь арвернов показал на карту и несколько раз постучал пальцем по кружку, под которым я написал «Нарбо» [79] . Этот город располагался немного западнее Массилии.

— Цезарь сейчас здесь. Он прилагает все усилия, чтобы защитить границы своей провинции в этих местах, — Верцингеториг провел пальцем по карте и показал на местность восточнее Кенаба. — В этих землях, принадлежащих сеннонам [80] и лингонам, зимует его войско. А мы находимся как раз между ними. Вспомни слова Цезаря, друид. Он не раз повторял, что галльского кабана нельзя съесть целиком. Я буду действовать так же, как действовал он. Наши войска уничтожат его легионы один за другим.

79

Нарбо Марций — современный Нарбон.

80

Сенноны — могущественное племя, жившее в Галлии на территории современных Иль-де-Франса и Шампани.

Цезарь

наверняка предчувствовал, что седьмой год его Галльской кампании станет особенным. Почти все племена кельтов объединились под командованием одного человека — харизматичного царя арвернов Верцингеторига, лишь эдуи пока что медлили. Вместе с новыми войсками Цезарь ускоренным маршем шел по заснеженным Цевеннам, которые в такое время года всегда покрыты льдом и снегами.

Но Верцингеториг не стал нападать на него. Он позволил Цезарю беспрепятственно пройти по землям, принадлежащим эдуям, которые все еще являлись союзниками Рима. Однако князья и вожди, которые решили выступить против проконсула и его войск, пытались оказать давление на царя арвернов и заставить его как можно быстрее отдать кельтам приказ атаковать римлян. Причина такого нетерпения заключалась в том, что у предводителей кельтов было слишком мало продовольствия и они опасались за боевой дух подчинявшихся им воинов.

— Почему ты медлишь? Что заставляет тебя выжидать? — спросил я Верцингеторига однажды вечером. Я отвечал за переписку царя арвернов и фактически выполнял те же обязанности, которые были возложены на меня в канцелярии Цезаря.

— Ты считаешь, что у нас закончатся припасы, если в ближайшее время не состоится решающая битва с римлянами? Что мои воины откажутся подчиняться моим приказам, взбунтуются и вернутся в свои оппидумы и деревни?

Я кивнул.

— Я с тобой согласен, друид, — нельзя исключать подобную возможность. Но подумай, что случится, если у легионеров истощатся запасы продовольствия?

Покачав головой, я ответил:

— Нет, не думаю, что это возможно.

— Очень может быть, что они не поднимут восстание, — рассмеялся Верцингеториг, — но тогда римские солдаты просто-напросто умрут от голода. Проконсул сам не раз повторял, что голод страшнее оружия. Ради чего же я должен жертвовать жизнями своих воинов?

Цезарь хорошо позаботился о снабжении своих войск. У его легионеров было все необходимое. Ускоренным маршем легионы римлян дошли до Кенаба и практически сровняли столицу карнутов с землей. Бедная Боа… Вряд ли ей удалось пережить атаку римлян на оппидум. Цезарь объединил новые легионы со своими основными войсками и направился в земли арвернов. Он надеялся, что такая угроза вынудит Верцингеторига и его соплеменников, являвшихся основной силой, объединявшей кельтские племена, изменить решение и выйти из союза. Но Верцингеториг никак не отреагировал на действия римлян. Цезарь мог подумать, будто войска кельтов вовсе не существует. Царь арвернов всячески избегал битвы с легионами проконсула. Однако везде, куда приходили войска Цезаря, горели поля, селения и склады с продовольствием; кельты забирали с собой все, что можно было унести, и угоняли весь скот. Проконсул был вынужден отдать приказ урезать рацион своих легионеров. Каждый день из лагеря римлян на патрулирование отправлялись все большие отряды, единственной задачей которых являлась охрана дорог, использовавшихся для подвоза продовольствия. Многие из этих отрядов так и не вернулись назад. Наверное, в Галлии не было более опасных путей, чем те, по которым войску Цезаря доставляли снаряжение и припасы.

Легионеры стали проявлять нетерпение. Они голодали. Кроме того, солдаты Цезаря начали думать, будто кельтские боги, чьи священные места они разграбили и уничтожили, наконец-то решили отомстить римлянам: на землю низвергались потоки воды, войска Цезаря утопали в грязи и страдали от нехватки продовольствия. У проконсула не оставалось другого выхода: он выступил с речью перед своими легионерами и сказал, что разрешает всем им вернуться на родину. Конечно же, это был всего лишь очередной тщательно продуманный ход Цезаря. От стыда его легионеры готовы были провалиться сквозь землю. Теперь они согласны были пойти на все и вынести любые испытания ради Цезаря, только бы доказать ему, на что они способны.

Кроме того, Цезарю в очередной раз помог Мамурра. Он велел подкатить свои хитроумные сооружения к стенам столицы битуригов и приказал изготовить огромное множество катапульт, а также осадных башен. Аварикум [81] , оппидум, расположенный там, где земли карнутов, эдуев и арвернов граничили друг с другом, не выдержал осады и пал. Наверняка те, кто дожил до взятия оппидума римлянами, завидовали воинам, которые погибли, защищая Аварикум. Обезумевшие от ярости и голода, легионеры вырезали сорок тысяч человек. Почти все женщины были изнасилованы. Детям римские солдаты отрубали конечности, а затем стреляли обезображенными телами из катапульт, словно это были камни. Восьмистам жителям Аварикума легионеры Цезаря оставили жизнь, чтобы те рассказали Верцингеторигу и другим вождям, выступившим против Цезаря, что произошло в тот страшный день.

81

Аварикум — столица битуригов, современный Бурж.