Друид
Шрифт:
– Неплохая попытка!
Стив интуитивно попытался уклониться в сторону, и увидел боковым зрением, как тяжелая рука с ножом опускается на его голову. Металлическая рукоятка ножа вышибла из его головы сноп искр, которые радужно брызнули из его глаз. И в следующее мгновение весь мир погрузился во тьму.
Штаб в Облдоре
Первый солнечный луч опустился на серые кровли Облдора и окрасил их в желтоватые тона. Радостный птичий гомон, бодрый храп лошади на конюшне, веселый лай борзых на псарне, петушиное пение на подворье, все говорило о том, что замок просыпается.
Она приоткрыла глаза и сладко потянулась.
Настроение было отменным. Всю ночь она с другими обитателями замка проходила подсознательное обучение, и теперь, проснувшись, ощущала себя новым человеком. Где-то в глубине себя она чувствовала плотный ком нераспечатанного знания, понимала, что ей теперь доступно столько всего интересного и важного, что аж дух захватывало. От этого сознания в сердце приходило ликование. Это детское ощущение, когда ты предчувствуешь что-то очень приятное, не знаешь, что именно, но уже внутренне ликуешь, как перед первым в жизни походом в цирк или в лес.
Она не вспоминала сейчас свою прошлую жизнь, не думала про то, что может с ней произойти сегодня, она наслаждалась настоящим. Более тридцати обитателей замка находились с нею в ментальной связи. Несколько последних часов они учились контролировать эту связь, и вот, наконец, она оказалась в тишине. Вчера при первом соединении она чуть с ума не сошла, когда три десятка человек стали думать ей прямо в голову, когда какофония чувств смешалась в ней в некое подобие панической атаки. Сейчас, после обучения, от мыслей других людей осталось только легкое ощущение присутствия, а от чувств только общий фон доброты и искренности, задаваемый Оуи. Этот фон, казалось, пропитывал воздух, наполняя сердце желанием послужить ближнему, сделать кому-нибудь приятное, вселял в сознание уверенность и защищенность, общность и самоценность.
Вошла горничная. Высокая пожилая женщина с румяным морщинистым лицом и красными руками, она принесла ей одежду и английский утренний чай на подносе.
– Доброе утро! – Улыбнулась горничная и поставила поднос на журнальный столик у кровати. – Как спалось на новом месте?
– Спасибо, я так с детства не высыпалась. – Подумала в ответ она и потянулась за чашкой.
– Я тоже не ожидала, что под старость буду еще кому-то полезной. Вы не представляете, какая радость служить живым людям. – И женщина передала ей свой восторг и воспоминания о многолетнем труде в пустом замке, где кроме горстки прислуги и животных не бывает никого.
Она с благодарностью приняла эти воспоминания, пережила лично долгую утомительную рутину, выпавшую на долю этой пожилой женщины, и поняла глубину чувств, которые та сейчас испытывала.
– Я подобрала несколько платьев на ваш вкус и пастельное ваших цветов.
– Как удобно служить человеку, когда ты в курсе всех его предпочтений, – подумала она – у нас в этом плане большое будущее.
Горничная благодарно улыбнулась, и, мерно покачиваясь, вышла из комнаты.
Действительно, это было великолепно. Она могла узнать о желаниях и предпочтениях любого из обитателей замка, даже не спрашивая его ни о чем. Достаточно было подумать о том человеке, представить его, и почувствовать, что он предпочитает, любит или ненавидит. Теперь удобно готовить для гостей, дарить подарки на день рождения, приходить на помощь в различных делах. Если нужно узнать, где сейчас тот или иной человек, достаточно было посмотреть его глазами, конечно при его позволении, и тогда без объяснений знать, где он находится и чем занимается. Можно было находиться в общении со всеми или остаться в одиночестве при желании. Но самое потрясающее это непередаваемое ощущение удовлетворения жизнью, чувство полноты существования, внутреннее умиротворение и сладостная беспечность.
Впервые в жизни у нее была цель, и при этом совершенно не надо было никуда спешить. Сколько она себя помнила, ей всегда приходилось куда-то спешить, что-то она не успевала сделать, от этого приходило огорчение, разочарование и опустошенность. Теперь же спешить было некуда, так как она понятия не имела, чем будет сегодня заниматься. Подобная интрига добавляла жизни романтизма, а происходила она из общности жизни. Большинство должно проснуться и влиться в активное общение, для того чтобы сформировать общее видение на этот день, с учетом всех свежих новостей. Пробудившиеся готовились собраться вместе в большой гостиной для общего утреннего чая и совещания. Конечно можно было посовещаться и без личного присутствия каждого, ведь все они были на связи, но старые стереотипы и у некоторых желание увидеться склоняли людей быть ближе не только ментально, но и физически.
Пока у обитателей замка зрело это желание, она прикинула несколько платьев, принесенных ей горничной, и выбрала одно из них нежно-голубого оттенка, приталенное, скромное, и хорошо подчеркивающее ее стройную и в то же время крепкую фигуру.
Она покрутилась у зеркала и удовлетворенно сама себе улыбнулась.
– Какая красотка! – Сказала она себе и взъерошила короткие волосы длинными пальцами.
С самого детства ей нравились платья и длинные волосы, но ее мать, из военных, всегда желала для своей дочери только подобной карьеры, поэтому заставляла ее носить брюки и стричь волосы. В то время как ее сверстницы бегали по дискотекам, она тренировалась в спортивных секциях, когда те целовались с парнями, она колотила грушу, оттачивая свою технику, когда те учились у матерей готовить, ее мать давала ей уроки стрельбы. И вот сегодня она впервые в своей жизни одевалась так, как ей хотелось, и занималась тем, что ей действительно нравилось. И при этом она была счастлива.
Она так увлеклась самосозерцанием, что на миг ослабила контроль над связью, и почувствовала, как горячая, бодрящая вода хлынула ей на спину и плечи, необыкновенно приятно создавая контраст с прохладным телом, от восторга волоски по всему телу встали дыбом. От неожиданности она совершенно по-девчачьи взвизгнула и затопала ногами.
– Ой, прости, Элеонора, отвлекся! – Проговорил ей в голову Лесли, грузный водитель местных лимузинов, который по своему обыкновению принимал утренний горячий душ.
Она зажмурилась, попыталась собраться с мыслями, чтобы заблокировать этот перенос ощущений, и прекратить потоки воды по своему уже одетому и проснувшемуся телу, но что-то пошло не так. Когда она открыла глаза, то ее взгляд уперся в большое и розовое пузо, за ним в пенной луже торчали слегка корявые пальцы ног. О, нет! Отшатнулась она и разорвала связь.
Перед ней оказался знакомый силуэт в зеркале и полная тишина в эфире. Она тряхнула головой, и подумала, какой же осел это Лесли, что позволил ей смотреть его глазами, когда сам принимает душ. И хорошо, что у него такой большой живот… Она стыдливо прикрыла лицо ладонями и рассмеялась.