Друиды
Шрифт:
— Хорошо, — кивнул Менуа. — Мы допросим его вместе. Мне тоже интересно его послушать.
Про меня никто не вспомнил. Я подумал, что если сделаю вид, будто имею полное право присутствовать при допросе пленного, никто не станет возражать. Поэтому я последовал за Менуа и королем в сарай, где держали захваченных воинов. Нужного человека тут же указали его товарищи, и стражники увели его в отдельный сарай для допроса.
Здесь было тесно и сильно пахло красителями для шерсти. Охранник втолкнул пленника внутрь и отступил назад, пропуская Нанторуса и Менуа. Я с независимым видом вошел вслед за
Увидев человека в плаще с капюшоном, пленник смертельно побледнел.
— Не убивай меня, — просипел он с сильным акцентом.
— Могу и убить, — равнодушно ответил Менуа. — А могу и не убивать. Ты позволил схватить себя. Теперь ты в моей власти. Никто не избежит суда друидов.
Похоже, пленник понял намек Менуа. В глазах его мелькнула хитринка. Это был худой, жилистый человек с длинными каштановыми волосами и выступающими вперед зубами.
— Один раз мне все же удалось избежать вашего суда, — проворчал он себе под нос.
— Ошибаешься, — холодно сказал Менуа. — Ты просто отсрочил неизбежное. Сколько бы ты не бегал от суда друидов, тебе не уйти от того, что тебе предназначено.
— Я тебя не понимаю, — угрюмо ответил пленник.
— Это не важно. — Главный друид говорил тяжелым глухим голосом. — А теперь подумай вот о чем. Ты можешь сильно навредить себе, а можешь и помочь. Но для этого тебе придется ответить на несколько вопросов.
Нанторус, нетерпеливо наблюдавший за этой сценой, не выдержал.
— Расскажи, что ты знаешь об отношениях вашего племени с римлянами.
Эдуй опять взглянул на вождя хитрым глазом.
— Ну, сеноны торгуют с римлянами. Немного.
И тут Менуа рявкнул так, что стражник, стоявший у дверей подпрыгнул и выставил перед собой копье, хотя врагов поблизости не наблюдалось.
— Тебя не о сенонах спрашивают! — прорычал Менуа. — Кого ты хочешь обмануть? Твой акцент яснее ясного говорит о твоем племени. Тебя спросили о римлянах и эдуях! Отвечай! Имя!
Если поначалу пленник надеялся морочить нам голову, то теперь сник. На нем был только рваный боевой кильт, ребра ходили ходуном и каждый удар сердца выдавал его волнение.
— Я Маллус из эдуев, — неохотно признался он.
— Ну что же, Маллус из эдуев, тогда отвечай на вопрос. Можешь и молчать, но тогда завтра же отправишься к своим друидам.
Глаза Маллуса беспокойно бегали по сторонам.
— Хорошо. Что ты хочешь знать? — наконец решился он.
— Среди воинов эдуев есть римляне? — спросил Нанторус.
Заключенный колебался.
— Ну, может и есть... немного. Это сложный вопрос. Вы же знаете, у эдуев союз с римлянами. Мы же почти на границе с ними, надо же как-то жить. Торговать, опять же. Римляне — очень влиятельные люди.
— Это иноземцы, — прервал его Менуа. — Им нельзя доверять.
Нанторус внимательно следил за пленником.
— Я думаю, это не простой человек, — заметил он.
Маллус поднял голову и слегка выпятил грудь.
— Я был капитаном эдуйской кавалерии. Раньше...
— Раньше чем что? — тут же спросил Менуа.
Маллус опять замолчал надолго. Видно было, что он решает, стоит ли ему говорить дальше. Менуа угрожающе подался к нему, и мужчина поспешно заговорил.
— Да, раньше. До того, как убил римского посла в ссоре из-за женщины.
Казалось, эти слова даже Менуа заставили растеряться.
— Послы, даже иностранцы, священны, — сказал главный друид. — Не удивительно, что ты бежал к сенонам, там римляне тебя не достанут.
— Римляне теперь могут достать везде, — обреченно произнес Маллус.
Вождь и главный друид приблизились к нему с обеих сторон.
— Лучше расскажи нам все, — посоветовал Менуа холодно и в то же время зловеще.
И тогда пленник заговорил. Слова полились из него потоком. Насколько важны были сведения, которыми он делился, я мог судить только по озабоченным лицам короля и друида. Оба внимательно слушали.
Земли эдуев лежали к юго-востоку от нас, прилегая к земле их давних соперников, арвернов. С некоторых пор мощь и влияние эдуев стали умаляться. Они все больше полагались на римскую торговлю. Но покупали в основном материи и предметы роскоши, без которых уже не могли обходиться, поскольку переняли римский образ жизни. А римляне считали роскошь необходимым атрибутом. Однако не все племя согласилось жить по-новому. Начались раздоры. Арверны посчитали, что настал удобный момент для нападения и готовы были заняться грабежом в приграничных районах. Там собирались отряды воинов. Чтобы противостоять этой угрозе, вожди эдуев укрепили сношения с Римом, начали продавать им зерно, разрешили строить укрепления. Они надеялись, что римляне помогут им в борьбе с арвернами.
Менуа сурово сдвинул брови.
— Слышишь, Нанторус? Эдуи пустили римских воинов в Галлию! В каждом галльском поселении уже есть римские торговцы, а теперь будут еще и солдаты. Если верить Маллусу, от Рима теперь действительно нигде не скроешься.
— Я правду говорю! — с возмущением воскликнул Маллус. — Я сам сопровождал римскую торговую партию.
— Стало быть, посла из этой партии ты и прикончил? — с иронией спросил Менуа. — Вор-римлянин захотел кельтских женщин?
— Да, так оно все и было! — закивал Маллус. Он так легко поддался на слова друида, что я в душе усмехнулся.
— Ты только представь! — горячился эдуй. — Меня, воина, она предпочла какому-то лысому коротышке с юга! У них там все лысые, им наши гривы и не снились. А чтобы выглядеть еще хуже, они скоблят себе щеки, чтобы они стали такими же голыми, как головы! Ну что наши женщины в них находят?!
— Не могу представить, — саркастически произнес Менуа. — Впрочем, продолжай. Что было дальше?
— Женщина! Из нашего племени! Она любила меня, но этот римлянин увидел ее, и наш вождь велел ей идти к нему. Я пошел за ней. Мы с римлянином сцепились, и я ударил его ножом. Женщину посадил позади себя на лошадь и хотел ускакать. Но женщина моя сбежала... Эта неблагодарная скотина спрыгнула с лошади и побежала назад, чтобы поднять тревогу. Мне пришлось убираться оттуда. Я же свою жизнь спасал! Я знал, что друиды не простят мне убийства посла. Несколько дней скитался по лесам, а потом наткнулся на сенонов. Они позвали меня с собой на север. Но этот римский коротышка плавал в собственной крови! — с удовлетворением закончил Маллус.