Друиды
Шрифт:
Праздник урожая Лугнасад на этот раз пришел в свой черед, мы успели приготовиться. Природа и погода были добры к нам; урожай удался; у новых жен заметно округлились животы. Среди забот подготовки к празднику, благодарений солнцу и летних гимнов я старался следить за новостями о ходе военной кампании Цезаря. Приходили посланцы, просто гости издалека, вестники кричали на ветру...
Цезарь шел на север, чтобы защитить эдуев — по крайней мере, тех, кто был верен его союзнику Дивитиаку — от грабителей-переселенцев. Гельветы считались хорошими воинами; останься они у себя на родине, еще неизвестно, сумели бы свевы их одолеть.
— Мне нужно твое мнение. Если, например, что-то случится с Тасгецием, сумеет ли Нанторус вернуться к власти? Или он совсем плох?
Сулис задумалась.
— Я могу сходить в Ценабум, посмотреть его. Тогда и скажу, можно ли ему надеяться на поправку.
— Вот и хорошо. Сходи. Возьми других целителей, и постарайтесь сделать все, что можно.
— Целителей не хватает...
— Я знаю! — прервал я ее. — Просто сделай для Нанторуса все, что сможешь. Я не могу допустить, чтобы в такое время племенем правил кто-то подобный Тасгецию.
— Хорошо. Тогда я, пожалуй, взяла бы с собой Бригу, — с глубоко упрятанной иронией сказала Сулис.
— Нет. Бригу оставь здесь. Я хотел позаниматься с ней. Должна же она знать что-то еще, кроме трав и зелий. Пришло время рассказать ей о других сторонах жизни Ордена, без этого она нас не поймет, так и будет шарахаться от любого друида.
— Ну конечно, кто же кроме тебя лучше подготовит ее к жизни в Ордене? — На этот раз Сулис уже не скрывала своего сарказма.
— Ты совершенно права. Это входит в обязанности главного друида. — Надеюсь, голос мой оставался достаточно холоден.
— Несомненно, — кивнула Сулис, — но вот захочет ли она сидеть у твоих ног и внимать мудрости главного друида? Как полагаешь, Айнвар?
— Значит, ты должна объяснить ей, что иначе нельзя. Она уже слишком далеко зашла, чтобы повернуть назад.
— Знаешь, Айнвар, — вздохнула Сулис, — для женщины это не аргумент. Это вы, мужчины, мыслите прямолинейно, а для нас, женщин, все немного сложнее, — добавила она самодовольно.
— Тогда сама решай, что ей сказать. Но она останется в поселке, пока тебя не будет. Она ведь справится с обычными болезнями или травмами, не так ли?
— Конечно. Я с ней все лето работала, а я, между прочим, хороший учитель.
— Вот и славно! Если она станет замещать тебя в поселении, напомни, что по делам ей придется иметь дело с главным друидом.
Губы Сулис дрогнули.
— Конечно, если так... Она не станет отказываться. Ей понравится мысль заменить меня. Наша Брига — очень гордая девочка, Айнвар.
— Знаю, — кивнул я.
Рано утром на следующий день Брига пришла ко мне, едва я закончил петь гимн восходящему солнцу. Сулис ушла в Ценабум к Нанторусу. Я закончил гимн, повернулся и только тут обнаружил ее за спиной. По ее лицу ничего невозможно было прочитать.
— Сулис сказала, чтобы я пришла к тебе. — Голос звучал сухо и невыразительно, словно это была наша первая встреча.
Я ответил тем же формальным тоном.
— Я научу тебя некоторым секретам. Хороший целитель должен знать их.
— Если это действительно нужно, я готова, — ответила она своим хрипловатым голосом, который мне так нравился.
Мы оба знали, что ловушка захлопнулась. Бриге оставался лишь один путь — в Орден. Но Брига — это Брига, никогда не знаешь, чего от нее ждать. Мне предстояло построить свою стратегию так же хитро, как Цезарь планирует свои военные кампании.
Как раз в это время римские силы перегруппировывались после победы под Бибракте. Из переселенцев в живых осталось только около ста тридцати тысяч. Теперь, пока на мечах его воинов еще дымилась кровь несчастных гельветов, Цезарь обратил внимание на Ариовиста.
Цезарь не собирался уходить из свободной Галлии после первого же победоносного сражения. Он еще не снял сливки с кельтских племен, живших на богатых плодородных землях. Дивитиак подбадривал его. По словам соглядатаев Рикса из бойев, главный судья эдуев жаловался кесарю, что вскоре все свободные галлы будут изгнаны со своей родины свирепыми германскими племенами. Он назвал Ариовиста жестоким, высокомерным тираном, использовав это греческое слово для вящей убедительности. Некогда могущественное племя эдуев оказалось расколото и ослаблено. Часть поддерживала Думнорикса, а часть соглашалась с Дивитиаком.
Укрепление Тасгеция сулило карнутам похожую судьбу. Противостояние вождя и главного друида могло разорвать племя пополам. Поэтому на людях мне предстояло сдерживать себя, а всю работу делать в темноте, подобно корням, живущим под землей, но прорастающим наверх, к солнцу, молодыми побегами. И ждать. Ждать, пока Тасгеция не заменит вождь, которому я мог бы доверять. Но раскола допускать нельзя.
Несколько галльских вождей отправились к Цезарю, чтобы лично поздравить его с победой над гельветами. О, как это было несвойственно свободолюбивым кельтам! Хорошо хоть Рикса не было среди этих лизоблюдов. А Тасгеций, конечно, возглавил посольство.
Осенью я стал брать Бригу в лес. Я помнил, как Менуа учил меня видеть красоту даже там, где мир казался жестким и грубым. Я хотел передать это видение своей ученице.
Целители научили ее основным приемам. Она умела делать припарки из отрубей и смолы для воспаленных суставов, готовить отвары из корней петрушки и семян, чтобы выгнать камни из мочевого пузыря. Она знала, какие болезни обостряются на растущей луне, и какие отступают при ее убывании. Я видел, как однажды она ловко добыла овечью почку, не причинив животному лишних страданий, а потом этой почкой с разными другими зельями лечила язву на ноге старика. И язва зажила! Я гордился Бригой.
Теперь я учил ее другому. Я помню, как она сидела со скрещенными ногами в Роще и грызла ногти, а солнечный луч, пробившись сквозь ветви, золотом покрывал ее буйную гриву. Я нашел в земле семечко, уже заснувшее в ожидании далекой весны, и положил его на ладонь. Велел Бриге внимательно смотреть. Закрыл глаза и сосредоточился.
Когда пот начал выступать у меня на лбу, Брига тихонько ахнула. Я открыл глаза. Покрывала, в которые куталось семечко, распахнулись. Из них проклюнулся крошечный побег. И он продолжал разворачиваться, медленно, но все же заметно для глаз, пока, наконец, с моей ладони не поднялось крошечное существо. Брига смотрела на это таинство огромными глазами.