Друиды
Шрифт:
— Видишь ли, — он взглянул на меня хитрым глазом, — история о германцах-людоедах тоже не очень похожа на правду. Но ты же именно ее хотел услышать? Верцингеториксу тоже понравилось.
— Отдаю должное твоей проницательности, — улыбнулся я. — Но вот слушаю тебя и начинаю сомневаться в правдивости любой истории.
— Люди хотят ярких историй, — пожал плечами Говорун. — Если ты расскажешь им то, что они хотят услышать, они поверят. Ты думаешь, Цезарь в Сенате поступает иначе?
Мудрость живет в самых разных обличьях. Слова Ханеса заставили меня впервые задуматься о том, что рассказывает Цезарь римлянам, которые в глаза не видели
Я понимал, что Рикс скоро опять пришлет за мной. По дороге домой я сделал остановку в Ценабуме, но сначала отправил Тарвоса разузнать, где сейчас Тасгеций. Он вернулся и сообщил, что вождь отправился на охоту. Тогда я миновал ворота и направился к дому Котуата. Родич Менуа изменился со времени нашей первой встречи. Я помнил плотного человека с глазами, похожими на ярко-синие камни, упрятанными в дряблые мешочки. Теперь я увидел перед собой подтянутого воина, готового к войне.
— Ну что, Айнвар? Мы все еще ждем от тебя сигнала, — сказал он мне. — А ты не торопишься. Пора. Мой меч просит дела.
— Пусть еще немного подождет. Нельзя допустить, чтобы с Тасгецием что-то случилось, а достойной замены ему не было. Сейчас не время оставлять племя без головы.
Синие глаза полыхнули огнем.
— Я не хочу больше ждать! Тасгеций убил Менуа и продолжает сидеть на троне, пьет, смеется, берет женщин. Он радуется жизни, а мне его радость причиняет боль. Кровь за кровь, друид. Ты понимаешь это?
Я понимал. А еще я понимал, что Котуат бросает мне вызов. Мы оба вскочили на ноги и теперь стояли друг напротив друга словно враги. Я сосредоточился, собрал всю силу мысли и метнул ему в лицо раскаленную молнию воли.
Котуат пошатнулся. Крупные капли пота выступили на лбу младшего вождя. Прижав руки к вискам, он простонал:
— Ужасная боль... Голова... помоги мне, друид.
Я сложил руки на груди.
— Помогай себе сам. И впредь не пытайся мне перечить!
Как бы не было ему больно, он меня понял. Постоял, пошатываясь, и склонил голову, молчаливо признавая мою победу. Я расслабился, позволив сердцу перестать грохотать. Такие напряжения дорого обходились моему телу.
— Да, полегчало, — пробормотал Котуат, а затем и вовсе вздохнул с облегчением. — Почти прошло... — Он посмотрел на меня со страхом.
Вот тогда я понял, что больше не подражаю Менуа, а на самом деле стал главным друидом, способным использовать накопленную силу поколений моих предшественников. Конечно, я не стал бы причинять вред Котуату; но мне нужен был верный союзник. Я не стремился снискать любовь окружающих, но они должны относиться ко мне с уважением. Котуат, могущественный князь карнутов, только что научился уважать главного друида. Если заняться его обучением, со временем он смог бы претендовать на место короля. Главное — он был кельтом в самом полном смысле слова.
Выходя из дома, я обратил внимание на воинов, слонявшихся без дела возле дома своего вождя. Наверное, Котуату доставлял удовольствие вид своих вооруженных сторонников. Но тут среди широких плеч мелькнула знакомая искривленная спина. Я приветливо кивнул старому знакомому, но Кром Дарал смотрел сквозь меня.
Покидая Ценабум, я заметил Тарвосу:
— Возможно, я нашел замену нынешнему вождю.
— И кто? — довольно равнодушно поинтересовался Тарвос.
— Котуат. Думаю, у него есть все необходимое для племени. Ему пока не хватает понимания ситуации, и кругозор узковат, но это поправимо. Только...
Тарвос сразу заметил сомнение в моем голосе.
— Только что?
— Зря я не подумал о нем раньше. Тогда бы не стал просить за Крома Дарала.
— Ты же хотел, как лучше для Крома. Это доброе дело, даже если ему невдомек.
— Доброе дело... — задумчиво повторил я. — Это как посмотреть. Не знаю, к добру ли я послал будущему вождю это дурное предзнаменование.
— Мне вернуться и посмотреть, как его отправят к другому князю? — флегматично спросил Тарвос.
— Ни в коем случае. Будет только хуже. Котуат сочтет меня нерешительным, а Кром поймет, что это я помог ему получить место при князе. Оставим все как есть.
Мы оставили все, как есть, но мысли о Кроме остались сидеть глубоко внутри моего сознания, как обломок копья в теле, и ныли, не давая забыть о себе.
Мне больше чем когда-либо хотелось поскорее вернуться в Рощу. Когда люди вышли встречать нас, я отыскал в толпе знакомое лицо и с облегчением выдохнул. Мне не нужна была даже улыбка на лице Бриги, достаточно было просто знать, что и она вышла нам навстречу. Тарвос с широченной улыбкой отодвинул меня мощным плечом и поспешил к открытой двери своего дома. Там на пороге ждала его Лакуту.
Мы, как искры великого огня творения, подчиняемся вселенскому закону, повелевающему искать и находить недостающие части нас самих. Мы выбираем близких людей, они нужны нам. Каждый из нас в отдельности — это лишь фрагмент, а жизнь — это целое. Той ночью в одинокой постели я особенно остро ощутил, что Лакуту больше не спит у меня в ногах.
Настала зима. А у меня работы только прибавилось. Пока люди отсиживаются в теплых домах, мы шепчем над семенами, спящими в мерзлой земле. Мы зажигаем костры, чтобы увести упирающееся солнце из царства зимы. Мы сопровождаем обрядами рождение и смерть, поддерживая живых и мертвых в гармонии с землей и Потусторонним. А еще мы заботимся о будущем Ордена. Слова друида слышнее в зимней тишине. Зима — хорошее время для отбора и проверки кандидатов на звание друида. В число таких кандидатов входила и Брига.
— Смотри, сколько новых лиц! — с улыбкой говорил старый Граннус. — Они тянутся к тебе, Айнвар. Менуа много сил и времени потратил, прежде чем рекомендовал избрать тебя главным друидом, ты же знаешь. Он считал, что ты сможешь... — он внезапно замолчал. К старости люди становятся излишне словоохотливы, и Граннус, похоже, вовремя вспомнил об этом.
— Так что считал Менуа? — подтолкнул я его. Мне действительно было интересно послушать.
— Да ты и сам знаешь. Он говорил, что у тебя дар.