Дружба народов
Шрифт:
Вот тут вариантов множество… А какой из них достоверный — поди угадай. Кукушкин всегда действовал так, как считал нужным. И у каждого его действия было множество последствий, а каждое решение не имело однозначного результата.
И даже если бы мы не видели сцены в полиции, то вот сейчас, сидя на Совете — точно догадались бы: что-то пошло не так. Главы групп, приходившие на Совет, разве что молнии из глаз не метали. И хотя хватало тех, кто шёл к «кукушатам» выражать своё почтение, было немало и тех, кто на них агрессивно
Последние события слишком многим пришлись не по вкусу. И если для моей группы или для группы Вити уколы «кукушат» были несущественны — то для многих это стало причиной жуткого недовольства. И оно, это недовольство, требовало выхода.
С учётом того, что Иваныч этот Совет созвал… И он же пошёл прямо перед заседанием на конфликт со своими же… Кто знает? Возможно, наш мэр просто элегантно слился с пути народного гнева, подставив Рябченко и остальных конкурентов.
При этом я зуб даю: члены его группы и впрямь верили, что это они ловко отстранили Кукушкина от участия. Хотя тот наверняка просто не хотел отвечать на неудобные вопросы жителей.
К сожалению, чтобы понимать логику действий Кукушкина, нужно было обладать его чутьём. А как бы ни был прокачан мой седалищный нерв, сейчас он ничего не объяснял. А просто требовал бежать с этого сборища жутко недовольных людей.
— Так, ну что… Все собрались? — на небольшую сцену перед амфитеатром выбрался «кукушонок». Неизвестный мне, но весьма представительного вида.
Раньше мне его видеть не доводилось. На вид ему было чуть за тридцать, взгляд — уверенный, холодный, выражение лица — слегка надменное. При этом сразу можно было заметить, что он пытался подражать Кукушкину в манере одеваться. Даже свой комбинезон попытался стилизовать под костюм. Но…
На нём магия не работала! И комбинезон оставался комбинезоном: просто с лацканами и пуговками. А на мэре Алтарного, боюсь, даже комбинезон выглядел бы строгим белым костюмом, пожелай он этого.
Что ещё меня удивило, но никак не касалось жалкой попытки косить под Кукушкина — так это чудеса акустики в амфитеатре. Несмотря на то, что мужчина говорил громко, но не кричал — я его отлично расслышал даже со своего места.
— Ого… Это так и задумывалось? — спросил я у Тихона. — Чтобы слышно было отовсюду?
— Нет, совпадение! — отмахнулся тот. — Тут камень рубили… Не такой хороший, как у Намжала, но тогда и планы были менее грандиозные. И в какой-то момент обнаружили, что если стоять там, где Баринов сейчас — слышно отлично. Кукушкин дальнейшую добычу запретил, карьер перенесли… Ну и вот.
— Ясно, повезло! Но удобно! — оценил я.
— Ну так что, начнём! — решительно проговорил Баринов, так и не дождавшись ответа собравшихся. — Опоздавших ждать не будем!
— А ты кто такой? — крикнула девушка, сидящая где-то в середине зала. — Чего вылез?
— Скажем так… Я буду распорядителем сегодняшнего Совета! —
— А можно просто Фима! — хрюкнув, сообщил мне на ухо Тихон. — Барином себя обозвал… Надо же!
— Ни разу не палятся в своих желаниях… — кивнул я.
—…Мы с вами собрались, чтобы решить множество важных вопросов! — вещал тем временем самозваный распорядитель. — Уверен, наше заседание будет плодотворным и продуктивным для всех нас! Для коренных жителей и новичков, для групп и одиночек! Мы с вами прошли долгий путь от маленького поселения до крупного посёлка! Прошли его вместе, плечом к плечу. И пусть мы мало знакомы…
— Ишь разливается-то! — восхитился Тихон. — Мы прошли долгий путь…
— А он его что? — уточнил я. — Просидел или пролежал?
— Пополам! — пытаясь не заржать, объяснил мой собеседник. — Половину просидел, половину пролежал…
— Простите, а вам совсем не интересно? — уточнил наш сосед спереди, который, оказывается, всё это время слушал наши перешёптывания.
— Совершенно! — ничуть не смутившись, ответил я. — Чтобы толкнуть напыщенную речь, не нужен умный человек. Нужен болван без грамма критического мышления.
— Это почему? — удивился сосед спереди.
— А потому что если критически подойти к тому, что несёт этот индюк… — пояснил я. — В общем, станет так стыдно, что начнёшь заикаться, потеть…
— Краснеть! — подсказал Тихон.
— Краснеть! — согласился я. — Что вы сейчас наблюдаете на сцене, уважаемый?
— Уверенного в себе докладчика, — подумав пару секунд, ответил сосед.
— Значит, ему не стыдно! — заключил я. — Выходит, он болван! Что и следовало доказать! А я болванов слушать не подписывался.
— И своё время на них тратить — себя не уважать! — согласился Тихон.
Сосед повернулся в сторону сцены и, кажется, реально вслушался в то, что нёс Баринов.
— Каждое наше решение будет отныне оказывать сильнейшее влияние на жизнь города! Каждый наш закон станет обязательным к исполнению! Каждая инициатива будет рассмотрена, а каждый проект доведён до конца! Мы собрались здесь, чтобы определить будущее Алтарного. Будущее, в котором не будет места бардаку и безвластию! Будущее, в котором каждому будет отведено надлежащее ему место…
— Ну да, откровенный бред несёт… — разочарованно согласился сосед спереди. — Пусть так… Мы не представлены! Я глава группы, которая недавно пришла с севера. И пусть нас осталось двадцать человек после путешествия… Но я надеюсь, мы сможем найти ещё людей, и в будущем…
— Ваня, но все зовут меня Вано! — представился я, прерывая начинающийся словесный понос. — Тоже глава группы.
— Тихон. Замещаю главу группы в его отсутствие.
— А я Андрей… Но вообще все меня зовут Пусть! — отозвался сосед.