Дружба, скрепленная кровью(Сборник воспоминаний китайских товарищей — участников Великой Октябрьской социалистической революции и Гражданской войны в СССР.)
Шрифт:
Не имея никакой специальности, я сначала работал подручным по установке столбов на новой телеграфной линии. Затем научился забираться на столбы и монтировать провода, а в дальнейшем стал электриком. Проработав там пять лет, я перешел на железную дорогу Хабаровск — Владивосток также электриком.
С 1915 года в наших местах под руководством большевистской партии ширилось революционное движение русских рабочих. Поскольку я сравнительно много общался с моими русскими братьями, то понемногу начал понимать, какое значение имеют забастовки в борьбе против царского самодержавия. Поэтому летом 1916 года, узнав о намерении рабочих нашей железной дороги
— А китайцы могут участвовать в забастовке?
Один русский товарищ ответил мне тогда:
— Это хорошо, что ты хочешь идти с нами, но забастовка ведь дело очень опасное. Сорвется — и нам грозит тюрьма или вообще головы не сносить. — И тут же добавил: —А ты смерти не боишься?
— Не боюсь. Погибну, ну что ж поделаешь!
Так я принял участие в первой забастовке, которая проводилась осенью того же года под лозунгом повышения заработной платы. В той забастовке мы добились победы, и каждый из нас получил прибавку на покупку комплекта теплой одежды. Весной 1917 года мы провели вторую забастовку, и хотя нам снова немного прибавили, несколько товарищей, руководивших забастовкой, было арестовано.
Когда произошла Октябрьская революция, один русский сказал мне:
— У нас революция, придется сражаться. Не боишься?
Я ответил на этот вопрос, как и раньше:
— Не боюсь!
Итак, я вместе со своими русскими братьями, взяв в одну руку винтовку, а в другую — свои рабочие инструменты, ушел в местный партизанский отряд, который охранял железную дорогу и помогал Красной Армии наносить удары по белым. Вспыхивал бой — мы брались за винтовки и шли сражаться, кончался бой — брались за инструменты и восстанавливали прерванную телеграфную связь.
В то время регулярные части Красной Армии были малочисленны, партизанские отряды — разбросаны, вооружение — плохое (большей частью однозарядные берданки). Силы же белых были довольно велики. Кроме всего этого, в районах вдоль железной дороги тысячи антисоветски настроенных людей тайно поддерживали белых. Так что обстановка тогда сложилась очень трудная. Особенно тяжело было зимой: глубокий снег, горы, леса; трудности в работе, изнашивалась и рвалась одежда, а чинить нечем; продовольствия в районе действий нашего отряда тоже не было. Разживемся картошкой — это уже хорошо. А о том, чтобы хорошенько выспаться, вообще не могло быть и речи.
Хорошо, что в то время я был еще молодым и сильным, всюду поспевал. Согревало меня чувство того, что я участвую в революции. Поэтому и преодолевали мы все трудности и не знали страха в бою. Кончались патроны — дрались штыками и все время думали об одном — сохранить для партизан связь.
Весной 1919 года, когда вскрылись реки, под влиянием революции взбунтовался гарнизон белых в Хабаровске, а генерал — начальник гарнизона — бежал в Суй-юань. Части Красной Армии, находившиеся в районе Хабаровске, были малочисленны, вооружены старым оружием, а поэтому не могли вовремя овладеть Хабаровском. Этим воспользовались японские войска, стоявшие недалеко от Хабаровска. Они оккупировали город и воспрепятствовали вступлению в него Красной Армии.
Тогда основной задачей Красной Армии стало уничтожение японских войск. В этот момент наш партизанский отряд вошел в состав регулярных частей Красной Армии, и я был направлен в саперный отряд. В саперном отряде, кроме меня, было еще два китайца — Ли и Цзян. Прошло много лет с того времени, и я
Методы борьбы против японских войск в то время были почти такими же, как и во время нашей антияпонской войны: мы наносили частые и многочисленные удары по японцам или же нарушали их коммуникации. Если дело было зимой, то мы на лыжах, замаскировавшись белыми простынями, устраивали засады с обеих сторон шоссе или железной дороги и захватывали продовольствие, вооружение и боеприпасы.
Поэтому, хотя в то время у японцев было много хорошо вооруженных частей, мы все же причиняли им серьезные потери. Для японцев фронт был повсюду, и они были вынуждены рассредоточивать свои силы. В конце концов мы освободили Хабаровск. В бою за освобождение Хабаровска я был ранен в ноги, но, к счастью, кости не были задеты, и, пролежав в течение месяца у местных жителей, я вернулся в часть.
Я прослужил в Красной Армии три года и демобилизовался из ее рядов только в 1920 году, когда революция победила по всей стране.
Сначала я поступил на хабаровскую телеграфную станцию, откуда через три года был переведен на электростанцию, где и проработал до 1929 года. Затем я уехал на электростанцию золотого прииска у Николаевска-на-Амуре, находящегося более чем за тысячу километров от Хабаровска.
В первый момент, когда я приехал на прииск, трудностей было очень много, ибо этот район был освобожден недавно, страна только взялась за осуществление первого пятилетнего плана, предприятия еще восстанавливались. Особенно трудно было с оборудованием. В ходе войны много оборудования было сожжено, разбито и вывезено японцами. Бывало, только примешься за работу, уже чего-нибудь не хватает, а взять неоткуда. В то время простой шуруп и тот считался ценностью. Тогда я подумал: сейчас электростанция — уже собственность рабочего класса, а я, хоть и иностранец, все же работаю на электростанции, а поэтому должен отвечать за ее сохранность. Поэтому в свободное от работы время я выходил во двор электростанции и копался в кучах мусора. Постепенно я собрал и передал на электростанцию больше ста килограммов различных деталей. За это я получил первую награду — суконный отрез на пальто и кожаную шапку.
Когда я пришел на прииск, там нужно было тщательно отремонтировать паровой котел. Поэтому я был временно направлен на кладку кирпича. Мы должны были работать по восемь часов в день, и я знал: пока мы не закончим своей работы, котел не будет действовать. Чтобы пустить котел раньше срока, я и несколько других товарищей работали день и ночь и выполнили задание досрочно. После этого при реконструкции котла я придумал способ, благодаря которому сокращался расход дров (в нашем районе дрова были основным топливом).
Раньше при топке котла дрова скапливались главным образом в передней части топки, а в самой середине их не было, а поэтому часто забивалось отверстие топки и центральные части нагревались слабо. Кроме того, слишком широко открывали дымоход, из-за чего много топлива уносилось в воздух в виде сажи. Таким образом, и пара не получалось, и тратилось напрасно много дров.
Приступив к работе у топки, я сразу вспомнил, как в Китае топят домашние печи: дрова закладывают в середину топки, а дымоход открывают совсем мало, чтобы не дать теплу попусту уйти в воздух. Я попробовал сделать так же — котел быстро нагревался, а дров уходило меньше.