Дружка (одноклассница)
Шрифт:
Теперь мужчина уже не казался Наташа страшным, только отчужденным и замкнутым. Она приняла его руку и быстро вошла с ним в холл. Стояла рядом, когда Денис взял для них двухместный номер и сразу же заказал еду. А он потом подхватил ее под руку и решительно повел за собой. Номер оказался уютный чистый и, слава Богу, теплый. Дверь за ними закрылась.
За все это время между ними не было сказано ни слова.
Глава 22
Номер был стандартный метров примерно двенадцать
Тяжелое, густое, давящее молчание.
Она потупилась и тихо ушла в ванную. Смотреть на себя в зеркало не хотелось. Сняла черные линзы, выбросила в ведро. Все-таки они ей больше не понадобятся, ничего уже не будет в ее жизни прежним. А каким оно будет, думать не хотелось. Выходить из ванной не хотелось. Вот бы остаться там, закрыться от всего мира и подождать. И ждать долго-долго… Пока все не рассосется, а потом…
Потом она уедет домой. Одна. И доживет так до конца своих дней. Одна.
Горькие слезы скопились где-то на дне глаз, но так и не потекли.
Открылась входная дверь, принесли заказанную еду. Потом снова стало тихо.
Нельзя сидеть в ванной бесконечно. Наташа тихо вышла.
Он все также стоял у окна и вглядывался в снежную мглу. После его странной агрессии теперешняя холодность причиняла еще большую боль. Грудь сдавило от тоски.
— Денис… Не молчи. Поговори со мной.
Он обернулся, но не сразу. Мазнул по ней непонятным взглядом. Прошелся вдоль стены, глядя куда-то в угол.
— Хочешь поговорить? Хорошо.
Почему-то Наташе показалось, что разговор ей не понравится. Да что там, она была уверена. Но лучше так, чем это убийственное молчание.
— Хочешь знать, зачем я притащил тебя сюда? — что-то жестокое проскользнуло в его интонациях, во взгляде.
Боже… она знала, что Денис зол, но даже не представляла, чтобы настолько…
Наташа молча кивнула. Он мрачно хмыкнул, подходя ближе, потом сказал:
— Но для начала ответь мне на пару вопросов.
— Хорошо, — прошептала женщина.
— Ответь мне, как это называется, когда ты в слезах умоляешь меня не бросать тебя, — он сделал паузу, словно задохнулся. — А потом бросаешь сама. Без единого слова.
Голова женщины поникла.
— И делаешь это не раз, не два. Делаешь это…
Голос у него сорвался. А может быть, мужчина просто не мог говорить от злости. Она не знала. Денис вновь шагнул вдоль стены, зарываясь пальцами в волосы.
— Ответь мне, это что, такой изощренный садизм? Приманить, приблизить к себе, чтобы потом раз за разом отталкивать? Может быть, ты получаешь удовольствие, оттого что мучаешь мужчину? — он покачал головой. — Не думал, что я так скажу, но я хорошо понимаю твоего бывшего мужа. Его ты тоже
Денис в сердцах поднял кверху руки, а потом с силой хлопнул себя по бедрам. Она встрепенулась, чтобы вставить хоть слово, но тот распалился, не желая теперь слышать ее, ему надо было высказаться до конца.
— Скажи, тебе просто нравится власть над мужчиной? — смотрел пронзительно, потом зло выкрикнул. — Скажи мне наконец правду, черт бы тебя побрал! Довольно твоей лжи!
Окрик словно отбросил ее к стене и заставил выбросить руку в защитном жесте. Денис схватил за голову, отвернулся и застонал. Потом внезапно успокоился:
— А теперь шарахаешься от меня, словно я чудовище?! Да! Я. Чудовище. И лучше пусть я сдохну чудовищем, чем буду жить с такой лживой сукой. Которая плачет и умоляет остаться, а в следующий миг готова предать.
Наташа в ужасе застыла. Потому что после той тирады, полной гнева и боли, он опустился на кровать спиной к ней и застыл, обхватив голову руками.
Слезы текли из глаз женщины, но она их не чувствовала. Тихонько подошла, с опаской протянула руку, желая коснуться его, но так и не решилась. Прошептала:
— Денис…
— Что? — спокойно и отрешенно ответил мужчина. — Наверное, ты хочешь, чтобы я вернул тебя туда, откуда взял, или отвез домой? Выбирай. Отвезу, куда скажешь, как только снегопад закончится.
Потом снова отвернулся и отдернулся, когда она попыталась к нему притронуться. Замер без движения. Каменная статуя, холодная, безучастная.
Вот теперь оно на нее обрушилось по-настоящему. Горе и отчаяние. Он… от нее отказался… Отказался…!
Хотелось что-то сказать… Слезы душили, текли из глаз, текли. А слова никак не получались, не выходили слова… Она тихо встала, вздрагивая и задыхаясь от безысходности, и побрела.
Чтобы спрятаться и умереть от горя.
Чтобы мгновенно очутиться переброшенной на кровать и подмятой напряженным телом мужчины.
— Куда собралась? Я еще не услышал ни одного слова в ответ! И где спрашивается, твои извинения?! А?! Где??! — рычал он, заводя ей руки за голову и несильно, но убедительно придавливая своим весом.
Теперь она разрыдалась в голос, с визгом и соплями. С трудом пытаясь выдавить сквозь икоту:
— Я… думала… думала ты от… от… от меня отказаааалсяяяя…
— Молчи, дура! — он еще рычал, но в глазах уже проскальзывала знакомая теплота.
— Я… я… я… — тряслась она, икая пуще прежнего.
— Ты, — проговорил Денис и неожиданно нежно поцеловал ее в мокрый хлюпающий нос.
Чем вызвал новый взрыв рыданий, но теперь он уже не давил, обнимал ее. А в его руках было так тепло, хорошо и надежно. Единственное место в мире, где она может укрыться в безопасности.
— Все, все, — шептал он, бережно покачивая ее в объятия, давая успокоиться.