Друзья до смерти
Шрифт:
— Какие у вас отношения с вашей соседкой фрау Шмит? — она задала вопрос в лоб, решив ковать железо, пока горячо.
Младший Шварц нервно сглотнул, так что кадык заходил на шее.
— Что… Что вы имеете в виду?
— Ваша мать утверждает, что фрау Шмит от вас что-то хотела. Это правда?
Шварц покраснел так, что краснота просвечивала даже сквозь жидкие светло-рыжие волосы.
— Нет, это не так. — Он затряс головой. — Я просто пару раз помог ей в саду. И ничего больше.
— Гм… — Пия полистала записи и сделала вид, будто что-то
Шварц тупо ухмыльнулся, будто гордясь своими «подвигами».
— Когда в последний раз вы виделись с фрау Шмит или говорили с ней?
— В субботу. — Он поскреб затылок, пытаясь сообразить, к чему клонит Пия.
— В субботу. В какое время? Назовите точно.
Шварц усиленно вспоминал.
— Фрау Шмит вам сообщила, что именно вы должны сказать нам, не так ли? — спросила Пия, немного подождав.
Парень явно пытался вывернуться, по лицу было видно, что совесть его нечиста.
— Она сказала, что будет странно выглядеть, если узнают, что я был у нее сразу после смерти Паули, — выдал он наконец.
Тут ушлая фрау Шмит была, несомненно, права. Это выглядело странно. Но еще более странным выглядело то, что в горе своего траура она размышляла о том, что и как выглядит.
Пии в голову закралась новая мысль. Возможно, они пошли совсем не по тому пути в отношении убийства Паули! Его внезапная смерть могла оказаться частью плана, в котором Эстер использовала столь преданного ей соседа, чтобы избавиться от нелюбимого спутника жизни. Пия вдруг осознала, что они, собственно, ничего не знают о фрау Шмит. Она является хозяйкой бистро «Грюнцойг» и владелицей дома, но как возникло ее состояние? Не могла ли она рассчитывать на получение страховки в случае смерти Паули? И уж в любом случае, траур Эстер никак не выглядел естественным.
— Когда фрау Шмит вас о чем-нибудь просила, вы ведь всегда выполняли ее просьбу, правда? — спросила Пия.
Шварц кивнул и, вспомнив про запись разговора, произнес:
— Да, всегда.
— А что вы получали в качестве вознаграждения?
Матиас Шварц недоуменно взглянул на Пию.
— Какое вознаграждение? За что? — спросил он.
— Она давала вам деньги, когда вы что-нибудь выполняли?
— Н-нет.
— Тогда что же? — Пия добавила в голос ехидства. — Вы ведь не исключительно из любви к ближнему работали в ее саду? Или как?
По опыту общения с недалекими людьми вроде Матиаса Шварца она знала, что они особенно остро реагируют, сообразив, что их использовали или обманули. Требовалось немного времени, чтобы ее слова вызвали в мыслях Шварца желаемую реакцию, поэтому Пия продолжила:
— Господин Шварц, передо мной лежит сообщение об ожогах на вашем лице, ладонях и предплечьях. И речь явно не о волдырях, полученных от горячей воды. Вы были в ночь на субботу в доме фрау Шмит?
Парень замялся. По его лицу Пия видела, что у него возникли первые подозрения в отношении возлюбленной.
— Эстер всегда была очень мила со мной, — ответил он на предпоследний вопрос Пии. — И я вовсе не вкалывал на нее, просто иногда помогал. Она не должна была мне за это платить.
— Ага, — улыбнулась Пия. — Вы, значит, добрый самаритянин.
Вот уж кем не хотел оказаться молодой парень, гордившийся своими правонарушениями…
— Ерунда! — возмутился он, взглянув бесцветными глазами на Пию и тут же потупив взгляд. — Я… Я хотел…
Он замолчал.
— Вы надеялись, что в один прекрасный день фрау Шмит поймет, как вы ее любите. Так?
Луноподобный лик и даже шею Шварца залила густая красная краска. Он судорожно сглотнул.
— Но этого не случилось, — продолжала Пия. — Вы просто оставались для нее удобной бесплатной рабочей силой.
По лицу парня Пия поняла, что добилась своей цели.
— Расскажите мне о ночи на субботу, — потребовала она. — Вы были у Эстер Шмит. Вы переспали с ней?
Казалось, что Матиас Шварц вот-вот взорвется. Он спрятал руки в карманы джинсов.
— Нет, — буркнул он. — Она сказала, что не может сразу после смерти Паули. Ей нужно время, мы должны подождать.
— Итак, она уговаривала и обнадеживала. — Пия вскинула брови. — Вас это убедило?
Шварц не ответил. Недоумение, сомнения и гнев разрывали его на части. Безоговорочное доверие к столь любимой соседке улетучилось.
— Она позвала меня вечером около одиннадцати, — произнес он сдавленным голосом. — Я должен был забрать ее из бистро. Она плакала. Я привез ее домой, и тут она обняла меня и сказала, что я должен остаться, что ей страшно одной. Она улеглась в постель, а мне велела лечь на кушетку.
Он замолчал в сомнении.
— Я не мог спать. Я все время думал, как бы так сделать, чтобы она… ну, в общем… Между тем она встала и посмотрела, сплю ли я. Я не шевельнулся. Потом она вышла, и вдруг внезапно все загорелось. Тут она поднялась, стала трясти меня за плечо и кричать, что все горит.
Пия терпеливо ждала, пока он продолжит.
— Когда мы стояли во дворе, Эстер вдруг совершенно вышла из себя.
Она вспомнила о банке из-под собачьего корма в холодильнике. И поэтому решила отправить в горящий дом соседского сына. Так Шварц и заполучил свои ожоги. А потом Эстер отослала его домой и велела помалкивать.
— Где были собаки и другие животные? — спросила Пия.
Шварц наконец осознал в полной мере всю глупость и безнадежность собственной влюбленности в Эстер. Без дополнительных вопросов он рассказал, что накануне перевез во двор бистро «Грюнцойг» множество коробок с книгами и одеждой. А затем отвез собак в собачий приют подруги Эстер в Таунусштайне. Было совершенно очевидно, что Шмит заранее запланировала поджог.
— И еще последний вопрос, — сказала Пия, когда молодой человек умолк. — Где вы были во вторник вечером во время убийства Паули?