Друзья до смерти
Шрифт:
— Вы убили своего соседа Ганса Ульриха Паули во вторник 13 июня? — спросила она.
Шварц взглянул на нее налившимися кровью глазами с такой болью и тоской, что ей невольно стало его жаль.
— Да, — сказал он, обмякнув. — Я это сделал. Так хотела Эстер.
Пия чувствовала, что очень устала, когда возвращалась в своей машине домой в Биркенхоф. У них было признание, но не настоящий убийца, — в этом она была уверена. Матиас Шварц сильно страдал из-за того, что Эстер Шмит постаралась отстраниться от него. Он глубоко почитал, восхищался и обожал спутницу жизни своего соседа. Она была солнцем ограниченного мирка его убогого духа, но грубо растоптала его любовь и почитание, отмахнулась от него, как от
Парковку Пия нашла довольно быстро и вскоре уже входила в дом, где прожила много лет. Хеннинг настоял на том, чтобы она оставила себе комплект ключей, возможно, в надежде, что когда-нибудь она захочет вернуться. Ради приличия Пия все-таки нажала на кнопку звонка. Поскольку никакой реакции не последовало, она открыла замок ключом и вошла в квартиру, где знала каждый угол. Громко работал телевизор. В кухне царил полный бардак, который Хеннинг предпочел оставить для уборщицы. Пустые стаканы, грязные тарелки, недопитая бутылка красного вина, остатки кулинарного шедевра. Пия улыбнулась. Когда-то она каждый вечер убирала все это, чтобы с утра не входить в грязную кухню. Пия прошла было в комнату, но замерла в дверях. Не вполне осознавая, что видит, она глядела на сплетенные в экстазе тела кряхтевшей парочки, самозабвенно предававшейся любви на массивном обеденном столе в гостиной. Странно, но первым делом Пия подумала, что этот стол они с Хеннингом купили в антикварном магазине на Лейпцигерштрассе за две тысячи триста марок. Она не была готова к болезненному уколу ревности, который ее пронзил. К тому же Пию жутко разозлило, что Хеннинг обманул ее. Без костюма и тугих колготок государственный прокурор Лоблих была не очень-то привлекательна — явный целлюлит на бедрах и толстая задница. Сначала Пия подумала, что можно быстро исчезнуть, но потом все же не смогла устоять перед искушением.
— Стол вовсе не так прочен, как кажется, — произнесла она и со злобным удовлетворением пронаблюдала классический вариант прерванного акта.
— Пия! — в ужасе охнул Хеннинг. — Что ты тут делаешь?
— Я просто хотела отдать ключи. Извини за вторжение.
Хеннинг пошарил в поисках очков, которые валялись на полу. Прокурорша сделала то же самое, пытаясь при этом прикрыться попавшейся под руку одеждой.
— Я положу ключи на стол в кухне. — Пия развернулась. — Приятного вечера!
— Подожди! — крикнул Хеннинг.
Прежде чем он смог за ней кинуться, она положила оба ключа на тумбочку у входа и вышла. В горле стоял комок, пока она бежала к своей машине, не обращая внимания на вопли Хеннинга. Смешно вышло. Она сама хотела расстаться, но никогда еще в своей жизни не чувствовала себя такой одинокой и покинутой, как в этот момент.
Пятница, 23 июня 2006 года
Пия бесцельно ехала по городу. Возвращаться в Биркенхоф не хотелось, она боялась пустого дома и одиночества. Пии не в чем было винить Хеннинга, в конце концов. Это ведь она его оставила, а не наоборот. Как глупо с ее стороны просто так зайти в квартиру. И хотя слезы текли по ее щекам, она вдруг начала истерически хохотать. Какая идиотская ситуация! А вдруг сейчас Хеннинг отважился на повторную попытку с Лоблих?
В этот момент зазвонила ее трубка. Это был Хеннинг! Значит, второго раза не было. Пия игнорировала настойчивые звонки. Наконец он, кажется, понял, что она не ответит, и прислал ей сообщение. Из любопытства Пия нажала клавишу и увидела, что сообщение прислал не Хеннинг, а Лукас: «Вы не спите? Очень хотел бы поговорить с вами. Не могу уснуть. Лукас».
Лукас. Он и Кристоф Зандер сменяли друг друга в ее снах, а она ничего не могла с этим поделать. Поскольку Хеннинг отпал в качестве средства от одиночества, то Лукас показался ей неплохой альтернативой.
Через полчаса Лукас сидел за ее кухонным столом. Он был бледен, глаза тусклые, покрасневшие от слез. Для него Пия разбила и вылила на сковородку пару яиц и отрезала два ломтика хлеба, поставила перед ним тарелку и смотрела, как он с аппетитом ест, рассматривая каждый кусочек, прежде чем отправить в рот. Так едят только единственные дети, у которых нет множества братьев и сестер, среди которых всегда боишься остаться за столом последним. Лукас ел спокойно, и краска постепенно возвращалась на его лицо.
— Спасибо, — сказал он, вытерев последним кусочком хлеба тарелку дочиста. — Я помою.
— У меня посудомоечная машина. — Пия улыбнулась. — Побереги свою руку; болит, наверное?
— Ну, не буду мыть, — ответил Лукас. — А теперь я мог бы заняться напитками. Можно я что-нибудь смешаю?
— Да у меня мало что есть.
— Я взгляну?
— Пожалуйста.
Он открыл холодильник и бар и достал бутылку водки, томатный сок и бутылочку табаско.
— «Кровавую Мэри»?
— Почему бы и нет?
Пока он смешивал, колол лед и старательно пробовал, Пия зажгла сигарету. В обществе Лукаса она постепенно приходила в себя после шока от созерцания голой задницы Хеннинга промеж коленок чужой женщины. Как бы она ни пыталась убеждать себя целый год, но приходилось признать, что она не создана для одинокой жизни. Сначала Лукас рассказывал о планах, которые они строили вместе с Йо. Потом чокались и пили «Кровавую Мэри». Потом вторую, а потом и третью. Было чертовски вкусно, и тени страха съеживались и отступали.
— Йо хорошо разбирался в компьютерах? — спросила Пия.
— Да, довольно хорошо, — ответил Лукас. — Он и Франьо многое освоили.
— Но ты и Тарек лучше всех по компьютерной части?
— Я лучший, — сказал он без ложной скромности. — Меня ни разу не поймали.
— О, а Тарека ловили?
— Я думал, вы уже все имена пропустили через базы данных, — Лукас удивленно поднял брови. — Тарек пять лет назад написал «червя» и положил половину компьютеров во всем мире. «Майкрософт» предложил за его голову немалые деньги, и кто-то из приятелей его сдал. Он отсидел восемь месяцев, потом его выпустили с испытательным сроком.
Пия с трудом могла представить, что загорелый дочерна Тарек — хакер.
— Ты тоже занимался чем-то незаконным?
Лукас хмыкнул и пододвинул Пии еще один стаканчик.
— Все в прошлом. Я часто взламывал чужие компьютеры и написал с пятьдесят вирусов — троянов и «червей». Но ни разу не попался. Мне интересно находить бреши в системе защиты, но я не из тех, кто любит что-нибудь разрушать.
— Наверное, жутко сложно писать такие штуки?
— Для меня — нет, — заявил Лукас. — Я люблю вызов.