Друзья или любовники?
Шрифт:
Я думала, опять принесли очередной «подарочек».
Но это оказалась полиция.
94
Ярослав
С самого утра что-то не давало Яру покоя, и через пару часов он осознал, что именно.
Обещание Лили: «Будет тебе война». Жена никогда не бросала слов на ветер — и если она сказала именно так, значит, жди беды. Но что именно может сделать Лиля в нынешних условиях?
Повлиять на работодателя Яра, чтобы его уволили? Вряд ли. Даже если Лиля провернёт целую операцию и станет любовницей владельца фирмы,
Нет, не работа его ахиллесова пята. Соня. А ещё — Алина. Но что Лиля может сделать, чтобы была «война», Яр не представлял. И в итоге, промучившись часов до четырёх, позвонил Борису Королёву — их с Алинкой однокласснику, а по совместительству ещё и адвокату по бракоразводным процессам.
Выслушав сбивчивый рассказ Яра, Борис хмыкнул и ответил:
— Сам понимаешь, воевать можно в правовом поле, а можно вне. Во втором случае варианты могут быть самыми разнообразными, вплоть до убийства. Твоя жена способна на то, чтобы попытаться причинить Алинке физический вред?
— Не знаю, — честно признался Корнеев. — Я теперь вообще не понимаю, на что она способна, а на что нет.
— Ясно. В общем, если мы берём только правовое поле, то проще и эффективнее всего, раз ты решил бороться за дочь, получить дополнительный материал для суда. Естественно, тебе в минус. Ребёнок сейчас с кем?
— С Алинкой, я же говорил.
— Вот. А она девочке кто? Никто. У нас проблемы возникают, когда детей оставляют с бабушками или дедушками, а тут чужой человек. Представь себе такую ситуацию — приходит Лиля в полицию и говорит: мы с мужем разводимся, он у меня забрал ребёнка, а сам оставляет её с незнакомым человеком. Что из этого неправда?
— Всё.
— С точки зрения закона — всё правда, — засмеялся Борис. — Соню отдадут матери, а на тебя составят протокол, которым Лиля потом будет трясти в суде. Так что рекомендую всё же оформить Алине документы.
— Какие? И я могу оформить их без согласия Лили? Она же не согласится, сам понимаешь.
— Можешь. Но и она в свою очередь сможет подать на тебя в суд, что ты сделал это без её согласия.
— Кошмар…
— Да, — согласился Борис. — В нашем деле часто так бодаются бывшие супруги — кто кого перебодает. Но толку Лиля не добьётся — Алина нормальный человек, у Лили не будет ни одного доказательства, что с ней нельзя оставлять ребёнка, а причина «из вредности» судом не котируется. Но это всё лирика. Главное, что тебе нужно сделать сейчас, — взять ноги в руки, метнуться домой, схватить Алину и Соню и пойти к нотариусу.
И тут Яра осенило.
— А если я не успею это сделать и к ним нагрянет Лиля с полицией…
— Именно, — подтвердил бывший одноклассник. — Ничего страшного не случится, но будет неприятно. И в суде твоя жена раскрутит эту ситуацию по максимуму.
— Ладно, я понял.
Положив трубку, Яр тут же побежал к начальнику — каяться в грехах и сдаваться с потрохами. Потому что иначе с работы его никто бы не отпустил.
Корнееву повезло — директор, сам переживший тяжёлый развод с первой женой и суд за ребёнка, впечатлился и отпустил Яра домой. Но несмотря на то, что Корнеев тут же помчался к себе, нигде не задерживаясь, всё равно немного опоздал.
95
Алина
Услышав
Лиля!
Счёт к почти бывшей жене Яра у меня рос с геометрической прогрессией.
Я бы подождала прибытия Корнеева, но его рабочий день заканчивался только через час, да и телепортацию ещё не изобрели. И не открывать было нельзя — так мы только хуже сделаем.
Поэтому я открыла дверь — и мы с Соней тут же оказались в эпицентре спектакля с воплями и заламыванием рук под названием «Взволнованная мать находит своего пропавшего ребёнка живым и здоровым».
— Вот, вот! — рыдала Лиля, обнимая опешившую и вытаращившую глаза Соню. — Моя девочка! Я же говорила, что он оставляет мою маленькую с какой-то сомнительной особой!
— Мама! — воскликнула Соня, с удивлением глядя на двоих мужчин в форме, которые вошли в квартиру следом за Лилей. Обеспокоенными они не выглядели — скорее, имели равнодушно-скептический вид. Понимаю — кому хочется ездить по подобным вызовам? — Ты что плачешь? Мы ведь сегодня с тобой говорили по телефону четыре раза! Ты знала, что мы с Алиной пойдём в зоопарк!
— Да? — оживился один из мужчин, но Лиля энергично помотала головой, поднимаясь на ноги и утирая слёзы, которые градом текли по её щекам. И даже вот такая — зарёванная донельзя — она была очень красивой. Я, когда плачу, становлюсь тем ещё чучелом, а Лиля — нет.
— Да что вы её слушаете, она просто папу выгораживает! И Ярослав, и Соня говорили мне, что сегодня проведут весь день дома. Но я заподозрила неладное, приехала сюда, а их нет! Тогда уж я поняла, что меня обманули!
— Мама, зачем ты врёшь? — Соня покраснела от гнева и, поставив руки в боки, заявила: — Меня учила, что врать нельзя, а сама врёшь!
— Соня… — начала Лиля сюсюкающим тоном, но закончить свою мысль не успела — со стороны порога донеслось строгое и слегка запыхавшееся:
— Что здесь происходит?
Яр!
Я едва не осела на пол от облегчения. Нет, за себя я не волновалась — я переживала за Соню, понимая, что её наверняка сейчас заберут у меня и отдадут матери. А после подобного отвратительного спектакля ребёнок только сильнее расстроится.
— Да вот, — оживился один из полицейских. Второй тоже перестал напоминать сонную муху и с любопытством разглядывал Корнеева. Выглядел тот, конечно, впечатляюще — потный мужик в деловом костюме, с пиджаком на сгибе локтя. Казалось, будто Яр только что вышел из ванной, зачем-то надел на себя одежду, а потом пришёл сюда, не успев обсохнуть. К сожалению, запах, который исходил от Корнеева, весьма красноречиво указывал на неправдоподобность данной версии. — Жена ваша утверждает, что передала вам ребёнка для временного проживания, а вы оставляете девочку с чужим человеком. Ваша жена не в курсе и вообще против.
— Но Алина не чужая! — вновь возмутилась Соня. Она явно соображала на порядок лучше, чем взрослые. — Они с папой вместе в школе учились!
Один из полицейских улыбнулся, второй иронично хмыкнул, а Лиля уже спешила обеспокоенно тараторить:
— Сонь, это и есть чужая. Она — не член нашей семьи. И вообще я её не знаю!
— Мам, зачем ты опять врёшь? — совсем сердито пробурчала Соня и неожиданно начала плакать. Яр моментально изменился в лице, посмотрел на Лилю взбешённым быком, а затем, подхватив Соню на руки, примирительно сказал, обращаясь к полицейским: