Друзья, любовники, шоколад
Шрифт:
– У вас есть еще дети?
– У нас было три сына. Рори – первенец. Двое других – студенты. Один в Глазго, второй в Абердине. Оба собираются стать инженерами. – Она помолчала, потом взглянула на Изабеллу глубокими голубыми глазами. – Я потеряла мужа несколько лет назад. Он тоже был инженером.
Повисло молчание. Изабелла стиснула руки так, что косточки побелели. Роуз ждала.
– Причина моего прихода, – наконец заговорила Изабелла, – связана со смертью вашего сына. Мне не очень понятно, удалось ли полиции что-то установить. В «Ивнинг ньюс» было объявление, сообщавшее, что они ищут
– Нет. – Роуз отвела глаза. – Никто. Никаких зацепок. В полиции говорят, что хотя дело не закрыто, расследование вряд ли сдвинется с места. – Она взяла со стоящего рядом столика подставку для графина и принялась вертеть ее в руках. – Единственное, что они утверждают определенно: мы не должны надеяться когда-либо узнать, что именно случилось. Вот и всё.
– Наверное, это для вас тяжело. Я имею в виду – не знать.
– Конечно. – Роуз положила подставку на столик. – Ведь все зависает в воздухе, остается неясным. – Сделав паузу, она посмотрела на Изабеллу. – Простите, но почему вы решили прийти к нам? Вы что-то знаете, миссис… миссис Дэлхаузи?
– Мисс, – поправила Изабелла. – Нет, к сожалению, у меня нет никаких точных сведений. Но имеется информация, которая, возможно, связана с несчастным случаем. Это всего лишь предположение.
Слова Изабеллы мгновенно подействовали на Роуз Маклеод. Вся подобравшись, она чуть подалась вперед.
– Пожалуйста, расскажите мне всё, – голос звучал спокойно. – Даже если вам кажется, что это не будет иметь значения. Будьте добры, скажите мне всё.
Изабелла приготовилась заговорить. Она примерно представляла, как рассказать о встрече с Ианом и о полученных ею сведениях. Подробно выдавать все сказанное Ианом она не собиралась, но готова была коснуться и этого – если Роуз проявит неоправданный скептицизм.
– Совершенно случайно я познакомилась… – начала Изабелла, но тут послышался звук открываемой входной двери. Движением руки Роуз прервала гостью:
– Это Грэм, человек, с которым я делю жизнь. Подождите секунду. Мне хочется, чтобы он тоже все услышал.
Она встала с кресла, распахнув дверь, вышла. Изабелла слышала, как она с кем-то разговаривает в холле. Потом в гостиную вошел мужчина. Высокий, примерно ровесник Роуз. Изабелла посмотрела на него: высокий лоб, перерезанный шрамом, ярко выраженные мешки под глазами. Сомнений нет: это тот самый человек, чей образ являлся Иану.
Протянув руку, она обменялась с мужчиной рукопожатием. Формальный акт знакомства давал хоть какой-то выигрыш во времени. Ее мысли метались, примеривая к обстоятельствам и отсекая варианты. Теперь, когда Грэм вошел, немыслимо было говорить то, что она приготовилась сказать, описывая внешность человека, который находится рядом. Нельзя было и заявить, что она вдруг забыла, с чем пришла. Странным образом ей вдруг пришла на ум Грейс, и Изабелле стало ясно, что она сейчас сделает.
Пока Роуз объясняла Грэму, что Изабелла хочет что-то им сообщить, та успела выстроить свой рассказ. Об Иане речь не пойдет. Она скажет, что сама видела некий образ.
– Не исключаю, что вам это покажется диким, – произнесла она. – Я часто сталкиваюсь с таким мнением. Но, видите ли, я медиум.
Она перехватила
– Я готова принять это, – мягко сказала она. – Полиция нередко прибегает к услугам медиумов. Мне приходилось об этом читать. Медиумы способны оказывать помощь.
Грэм прикусил губу. Он был явно другого мнения. Но что это? Похоже, он забеспокоился. Если он в самом деле сбил человека и удрал, возможно ли, чтобы его встревожила какая-то помешанная дама-медиум, способная сказать нечто навлекающее на него тень подозрения? Да и с чего бы ему бросать Рори на улице, если он просто случайно задел парня? Ответ высветился немедленно. Если он сбил человека, будучи в нетрезвом состоянии, наказанием станет десять лет тюрьмы. Это известно всем. И в такой ситуации очень легко впасть в панику.
– Пожалуйста, говорите! – взмолилась Роуз. – Пожалуйста, расскажите нам, что вы видели.
Изабелла опустила глаза, изучая свои ладони.
– Я видела едущую машину с мужчиной за рулем. Потом увидела юношу, который выскочил перед машиной и попал под колеса. Машина остановилась. Мужчина вышел. Я видела, как он наклонился над юношей. Он был невысокий и коренастый, круглолицый, светловолосый. Вот что я увидела.
Оторвавшись от созерцания своих рук, Изабелла подняла глаза и увидела, что Грэм, стоявший, когда она начала говорить, теперь сидел в кресле. Явно чувствуя облегчение, он с улыбкой следил за Роуз.
– Вы не верите мне, мистер…
– Форбс, – подсказал он. – Ради бога, не обижайтесь. Мне просто не представить себе механику этих явлений. Простите. Я готов с полным уважением отнестись к вашему… призванию.
– Что ж, спасибо за откровенность, – произнесла Изабелла, поднимаясь. – У меня нет ни малейшего желания говорить о своих видениях с теми, кто в них не верит. Так мы не работаем. Извините.
Роуз тоже поспешно вскочила на ноги. Шагнув вперед, она схватила Изабеллу за руку.
– Спасибо, что вы пришли к нам, – сказала она. – Я искренне вам благодарна. И передам ваши слова полиции. Обещаю, я это сделаю.
А Изабелла мечтала только об одном: скорее выбраться. Появление Грэма повергло ее в тревогу, а уловка, к которой пришлось прибегнуть, не поправила дела. Обманывая убитую горем мать, она совершила серьезный проступок, и то, что выбора не было, не оправдание.
– Пожалуйста, подождите немного, не убегайте, – молила Роуз. – Я даже не успела ничего вам предложить. Чашечку чая? Или, может, кофе?
– Вы очень добры, – ответила Изабелла, – но я и так отняла у вас массу времени. Думаю, мне не следовало приходить.
– Нет-нет, вы не правы, – быстро проговорила Роуз. – Я рада, что мы повидались. – Остановившись, она выпустила руку Изабеллы и сквозь слезы спросила: – Вы видели… вы видели лицо моего сына? Оно явилось вам?
Изабелла судорожно сглотнула. Что делать? Она вторглась в жизнь этой женщины, а теперь явно причинила ей боль, заставив предположить, что видела ее сына. Торопливая ложь во спасение – несколько фраз, которые, казалось, нельзя принять всерьез, – до глубины души пронзили несчастную мать.