Друзья по несчастью
Шрифт:
— Добрался, господин лейтенант. Вверенную мне группу из двадцати курсантов, вывел к спасательным ботам на четвёртой палубе, но сам эвакуироваться не успел — тряхнуло сильно, и автоматику шлюзов заклинило.
— Понятно. А нас, здесь прижали. Так и не добрались ни на капитанский мостик, ни к реакторному. Тут больше часа удерживали оборону, но энергоблоки закончились, если б не ты — хана нам!
— Командир, что дальше делать? — подошёл один из бойцов охранения.
— По-хорошему, необходимо добраться до капитанского мостика, но вероятно, уже поздно. Покидать станцию надо, но как. Курсант говорит, что автоматика шлюзовых камер ботов заблокирована.
— Остаются только челноки. Их хоть и немного,
— Ещё б знать, как противник подошёл к станции незамеченным! — нервно произнёс офицер охраны, — может, у них транспорт, подходящий для атмосферных полётов.
— Вряд ли. Ладно, отдохнули, вооружились, теперь выдвигаемся в реакторный отсек. Нельзя допустить ликвидации базы, — подытожил рассуждения лейтенант.
***
Впереди шёл кто-то из бойцов подразделения охраны базы. Хоть все из нашей малочисленной группы и представились, но имена я не запомнил. За ним следовал лейтенант Мамедов, и ещё один боец, потом техник. Меня определили прикрывать тыл. Шли молча, иногда останавливаясь, проверяя тела погибших. Но как выжить, если в твою тушку попадает разряд импульсного оружия, которое пробивает, вплоть до среднего класса защиты, скафандр, не говоря о незащищённом теле. Радовало только одно — конструкцию корабля повредить из такого оружия весьма проблематично. Так что, случайной разгерметизации от неточного выстрела, опасаться не приходилось.
Как узнал, реакторный отсек располагался на минус первом уровне. Или, как между собой называли уровень обслуживающий персонал станции — «дно». О том, что есть уровень со знаком «минус» я не знал, и не представлял, что такое возможно.
«На дно» спускались осторожно, минуя оживлённые и вероятные места дислокации противника. Благо техник, вроде, Михаил Серебров, ориентировался в хитросплетениях технических путей и коридоров, ловко ведя небольшую группу к центральному реактору космической станции.
— Всё! Дальше обходных путей нет, — остановился техник, указывая на закрытую дверь переборки, — за ней начинается узкий коридор, который поворачивает налево и расширяется у входа в реакторный отсек.
— Узкий? А как туда доставляют машины, механизмы, запчасти, топливо, наконец?! — удивился лейтенант.
— «Узкий», это шириной в три стандартных коридора базы, — ухмыльнулся Михаил, — через полсотни метров, коридор расширяется в холл, размером в половину ангара, где мы с вами отбивались. Ну, а сам реакторный отсек, считай, занимает всё остальное пространство уровня, ограниченное системой переборок, шлюзов, необходимых для безопасной эксплуатации главного реактора.
— Сколько обслуживающего персонала в отсеке? — не удержался, вклинился в разговор.
— Не менее сорока. Но все они не вооружены, может, у пятёрки охраны имеется оружие, — ответил техник, — вход один. Если сигнал тревоги застиг обслуживающий персонал до проникновения внутрь противника, то вскрывать дверь они будут очень долго. Внутри можно продержаться неделю автономно.
— Если учесть, что подача энергии прекращалась кратковременно, значит отсек не захвачен, — заключил лейтенант, — сержант, разведай обстановку, только осторожно, — и один из бойцов, нырнул в открывающуюся дверь.
Боец вернулся моментально, буквально через минуту, как покинул группу.
— Там, в холле, не менее двадцати бойцов противника. Какая-то аппаратура, тяжёлое вооружение. Вскрывают переборку.
— М-да. Против тяжёлого вооружения не попрём, — задумчиво произнёс лейтенант, — если, только удастся вывести из строя технику, тогда затрудним выполнение их задачи… Курсант, слушай мою команду! Возвращайся на первую палубу и…
— Господин, лейтенант, — заговорил, прервав старшего по званию, тем самым, нарушив кучу норм Устава воинской службы. Геройствовать желания не было, но понимал, что пять стволов, лучше, чем четыре. Плотность огня совсем другая. Тем более, один не военнослужащий и, смотря, как он неуклюже держит оружие, в эффективности его стрельбы приходилось сомневаться, — я с вами. Так больше шанс на успех.
Лейтенант не стал кричать, отговаривать — просто кивнул, и в этот момент, я стал считать себя взрослым. Когда принятое без чьей-либо подсказки самостоятельное решение, поддержано посторонними, а не только родственниками и друзьями.
Протиснувшись по одному в приоткрытую дверь, бесшумно заняли позицию, не попадая в обзор противников. Как только лейтенант подал сигнал, выскочили из-за угла коридора, прикрывавшего нас. Я, лёжа на животе у края угла коридора, нажимал на гашетку, поливая автоматическим «огнём» противника. Рядом, чуть сзади, стоя на колене, лёжа на полу, не уступая мне в ожесточённости, стреляли все четверо, создав такой по плотности град смертоносных зарядов, что казалось, переборка не выдержит и поддастся под напором безумства огня. Противник сориентировался и открыл ответный огонь, но факт неожиданности сыграл свою роль. С первого залпа удалось уложить шестерых противников, но остальные, рассредоточившись по огромному залу, предваряющему вход в реакторный отсек, скрываясь за аппаратами и механизмами, телами погибших, оказали ожесточённое сопротивление. Первым, без признаков жизни, прекратил вести огонь техник. Затем боец с простреленным плечом повалился на пол. Интенсивность огня снизилась. Я понимал, что перезарядить винтовку в такой обстановке не получится и, когда энергоблок истощился, достал «Корнет», продолжая прицельно стрелять, пока он не превратился в бесполезную «игрушку»… Отползая к винтовке погибшего техника, на меня что-то с силой навалилось и придавило. Я, от неожиданной боли ломающихся ног — потерял сознание.
***
Сверхтяжёлый штабной линкор Альянса «Неистовый»
Генерал Маминов — начальник пятого отдела, сидя в каюте, изучал поступившие донесения с просторов Галактики. Общая картина не радовала. Альянс в первые дни понёс тяжёлые потери, а Совет не может договориться о вступлении в войну объединённой группировкой. Приходится противостоять агрессору силами всего лишь четырёх рас, что отрицательно сказывается на эффективности отражения атак. Тем более, Планетарный Союз, хоть и разорвал дипломатические отношения, но официально, так и не объявил войну, что на первый взгляд казалось бессмысленным…
Офицер откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Его мучал один вопрос: как он, его служба разведки, просмотрела приготовления к войне, хоть и неявного, но всё же потенциального противника на просторах родной Галактики. Мысль была только одна — предатель, но где? Анализ информации, поступавшей до нападения, не дал ожидаемого результата. Никаких признаков подготовки боевых действий или шагов, мотивирующих к развязыванию крупномасштабной войны, ни аналитики разведки, ни аналитики Генерального штаба, отыскать не смогли.
Маминов потёр виски, встал из-за стола и направился в зал на очередное совещание Генерального штаба…
— Продолжайте, полковник, — строго, не вставая с места, приказал начальник Генерального штаба.
— За истекший период, Альянс утратил контроль над двумя звёздными системами. Потери в живой силе и технике не столь критичные, но уничтожена научная база в системе Лора и выведен из строя флагман третьего флота — линкор «Безупречный», — продолжал докладчик, полковник Саминин, — восстановление корабля займёт не менее трёх месяцев. Третий флот отведён на передислокацию для восполнения людских потерь и перевооружения. Предполагается укомплектовать его из числа курсантов…