Друзья поневоле
Шрифт:
Тело Глена прикопали песком на фут и снова пустились в путь, нагруженные оружием и припасами.
На другое утро никто не соглашался тащить раненого Джека. Как он ни умолял, все отворачивались, хмурились и отходили в сторону. Оллнат подошел к больному, постоял в молчании, потом молвил тихо:
– Джек, прости народ. Мы больше не можем тебя нести. Прости, и пусть тебе будет уготован рай на том свете. Не поминай лихом, смирись и прими судьбу свою должным образом. Пойми и людей, Джек. Прости…
Молча, под вопли и проклятия Джека, матросы опять потянулись по пустыне. Теперь ребята чутко прислушивались к голосам матросов и с ужасом слышали недобрые замечания в свой адрес. Но они не были обузой отряду. Зато были чужаками, не англичанами. Им старались отмерить меньшие порции, подсунуть лишний груз. Этого оказывалось мало, и в головах матросов постоянно вертелась мысль поступить с ребятами так же, как с Джеком.
Постепенно матросы освобождались от наиболее тяжелого и ненужного груза, но идти от этого не становилось легче. С каждым днем это давалось им труднее. А вечером восьмого дня капитан заявил, что воды остался всего один галлон и что теперь полпинты он будет выдавать на четырех человек.
Утром Оллнат заявил, что мальчишек он вести с собой больше не может.
– Но почему так, сэр? – завопил Гардан. – Мы же идем сами, и никто нам не помогает! Сэр, как же так? Ведь мы все вместе!
– Ребята, это дело решенное. Вечером все приняли такое решение, а идти против всех я не имею права. Простите и поймите меня, ребята. Вам оставят воды на день и еды дней на пять, а там уповайте на Бога и на свою удачу. Да пусть с вами ничего худого не случится. И еще раз простите нас. Можете идти с нами, если хотите, но мы ничего больше вам не дадим.
Гардан не стал больше спорить. Он понуро смотрел в песок, пытаясь сглотнуть слюну. Глотка пересохла, и к тому же комок обиды не давал этого сделать. Петька плакал, слезы скупыми ручейками текли по его грязным щекам.
Херви подошел к ребятам, молча похлопал их по плечам, вздохнул и отошел, не сказав ни слова. Тим Смит тоже подошел, но сказал лишь одно слово:
– Простите…
Они все ушли, а ребята и не пытались следовать за ними. Гардан сказал как-то буднично и спокойно:
– Хоть что-то нам оставили. И котелок, и оружие, и не обыскали. Огниво с нами и порох тоже. Может, что и попадется из живности, а, Петька?
Тот всхлипнул и ничего не ответил. Когда матросы скрылись, Гардан сказал:
– Сколько там у нас осталось воды, Питер? – И, не дожидаясь ответа, поболтал вытащенную флягу. – Не менее трех пинт есть, да полпинты нам оставили. Значит, дня на три-четыре хватит. Не так уж плохо. А там посмотрим, как оно получится. Пусть они сами идут, а мы сами, – его спокойствие и жизнестойкость вернули Петьке равновесие. Он перестал лить слезы, прерывисто вздохнув, поднялся и сказал:
– Тогда пошли и мы. Нечего терять время зря. Тут сиднем сидя ничего не добьешься, Гарданка. Пошли.
– И то верно, Петька. Пошли. У меня и нога уже почти не болит, так что шанс, как говорят англичане, у нас есть. А раз он есть, то не будем его терять. Верно? Аллах с нами! Велик Аллах!
Глава 24
Одни
Пройдя пару миль, Гардан остановился, тяжело дыша. Вид у него был напряженный, и Петька сразу понял, что в мозгу друга зародилась какая-то интересная мысль.
– Что надумал, Гарданка? Сказывай, а то больно долго молча шли – я уж затосковал по живому слову.
– А чего это мы премся по жаре, а?
– А где ж ты тень теперь сыщешь? Кругом одно солнце. Деревьев-то нет.
– Так! Хватит жариться! Ищем хоть какую-то тень и спим до вечера.
– Что, ты ночью хочешь идти? – спросил с изумлением Петька, снимая с себя поклажу.
– Точно! Днем в тени переспим, и пить меньше надо будет, а ночью, по холодку будем идти. Так мы многое сбережем и дальше пройдем, коли воды не сыщем.
– А где же тень отыскать?
– Поищем. Ближе к морю спустимся, там, может, что и будет подходящее.
Обычно матросы шли шагах в двухстах-трехстах от берега. Теперь ребята спустились к самому океану. Он продолжал накатывать огромные валы, с грохотом и пенными брызгами обрушивая их на песчаный берег. Море было величественным и грозным.
– Раз мы уж здесь, у моря, так хоть искупаемся, – предложил Гардан.
Они сбросили с себя лохмотья и, найдя более спокойное место, бултыхнулись в воду. Было так приятно, что они с недоумением посмотрели на себя со стороны.
– И чего же мы раньше-то не купались? – спросил Петька, выныривая и радостно фыркая.
– Ты особо не резвись, а то устанешь, да и пить больше захочется, – посоветовал Гардан. – Просто посидим в воде и охладимся.
– Странно, Гарданка! Почему здесь вода такая холодная? Ведь жара, а в воде дрожь берет. Даже зубы постукивать начинают. Но хорошо!
– Тут, наверное, течение какое-то холодное есть, вот и холодно. Поутру, я заметил, тоже зуб на зуб не попадает. Однако пора вылезать, холодно.
Согревшись на солнце, ребята стали искать подходящее укрытие для сна. Но ничего поблизости не нашли. Наконец Гардан, который находился дальше к северу, закричал:
– Петька! Беги сюда! Я нашел что-то!
Они стояли перед странным сооружением. Это была какая-то пирамида, сложенная из камней. В них просматривался аккуратный ровчик, спускавшийся вниз как бы по спирали. Внизу, прямо под ним, каменное углубление.
– Видать, схоронили тут кого-то, – сказал Петька, осмотрев пирамиду. – Как ты думаешь, Гарданка?
– Может, и так, кто ж его знает. Тут разные люди могли проходить, хотя жить – это вряд ли.
– Ладно, нечего болтать. Тени малость есть, да еще растянем одеяло на палках – будет тень и укрытие.