Друзья поневоле
Шрифт:
– Теперь-то нам полегче будет, – молвил Петька. – Завтра насушим полосок, и можно будет отправляться в путь.
– Я надумал желудок антилопий помыть, почистить, и туда набрать воды, а то фляга у нас всего одна, туда мало входит, – сказал Гардан.
– Молодец, Гарданка. Вонять малость будет, да уж как-нибудь стерпим. Зато воды больше можно взять. Здорово ты придумал!
– Олененок мал уж очень, Петька. Надо еще бы подстрелить одного, а то оголодаем в пути и не дойдем.
– Тогда придется еще один день подождать. Вечером легче подкараулить зверя какого-нибудь. Или даже утром. Надо пойти и засесть на зорьке.
– Да, видно, так и надо сделать. А к вечеру можно будет трогаться в путь.
Однако только вечером удалось подстрелить еще антилопу. Было уже темно, времени на сушку мяса не было. Его просто обжарили малость и спрятали в мешок, предварительно наевшись до отвала свежатиной. Воды запасли дня на три, но можно было ее растянуть и на четыре. Они рассчитывали, что за это время могут дойти до более водных мест. К тому же ливень прошел недавно и была надежда повстречать лужу.
– Все, Петька, пошли, – сказал Гардан и двинулся с ношей вперед, приглашая друга следовать за собой.
– Гарданка, давай пойдем мимо запруды и напоследок напьемся побольше. Не такой уж большой крюк, зато воду сбережем.
– Можно и так, – согласился Гардан.
И вот они снова мерно шагали по песку и камням пустыни. Молодая луна скупо светила им в безоблачном небе. Они взяли немного левее, чтобы не удаляться далеко от океана. А то и заблудиться можно в темноте.
Друзья часто останавливались. Петька хромал и двигался с трудом, но терпел и уже не жаловался. Груза для двоих было много, но ничего нельзя было бросить.
– Гарданка, сколько же мы времени уже шатаемся по белу свету?
– А кто же считал эти дни? Аллах его знает. Может, пять, а может, и все шесть месяцев. Спросить-то у шкипера ты не догадался.
– Значит, тут уже весна началась, а?
– Может, и так, кто его знает. Тут не разберешь.
– И как такое может быть, Гарданка? У нас лето, а тут зима, да еще с такой жарой. Лишь ночью холодно.
– Так и получается. Так Аллахом положено быть. И нечего об этом задумываться.
– Когда говоришь да думаешь, путь легче становится. А то очень уж тяжело тащить все на себе. Интересно, где теперь наши моряки? Целы ли, или померли уже все в пустыне? И узнаем ли мы когда-нибудь об этом?
– Вряд ли, Петька. Откуда узнать-то?
Так ребята тащились вперед, на север, в надежде на то, что встретят людей или хотя бы найдут источник воды и еды.
Третьи сутки пути были на исходе, стояла ночь, когда Гардан заметил первое деревцо. Он остановился как вкопанный и подождал ковылявшего сзади Петра.
– Петька, глянь-ка, дерево!
– И правда! Неужто кончается эта пустыня проклятая? Вот было бы здорово!
– Погоди радоваться. Может, оно здесь единственное. Пошли дальше.
К утру им попалось с дюжину низкорослых чахлых деревцев, но даже такие вселяли в них надежду. А она им так сильно была нужна! Воды осталось совсем мало, и мяса почти не было, хотя они экономили его как могли.
На день друзья расположились в тени деревьев и кустарника, но они все равно давали мало тени – пришлось растягивать тент.
Сильнейшая усталость и апатия снова накатилась на них. Друзья были угрюмы и неразговорчивы. Временами наваливалась раздражительность, приходилось сдерживать свои чувства, чтобы не наговорить друг другу гадостей. Гардан ругался больше про себя, а Петька просто уныло молчал.
Следующая ночь была намного мучительней. Вода кончилась, да и мясо исчезло. Хоть оно и было уже с сильным запахом, но все же было, а теперь и его не стало. Хотелось пожевать хотя бы жестких листьев дерева и кустарника, но они боялись, как бы не отравиться.
Измученные и подавленные, друзья свалились на землю, когда солнце уже взошло. Сон сморил их сразу же. Даже тент не успели растянуть. Только проспав пару часов и ощутив страшное пекло, ребята проснулись и, с трудом найдя палки, натянули одеяло. Стало немного легче, и они снова легли спать. Кошмары мучили и во сне. Они вскрикивали, вздрагивали и в полусознательном состоянии оглядывали тусклую местность почти невидящими глазами. Языки с трудом умещались во рту.
После полудня, проснувшись, Гардан у самого лица увидел большую желтоватую ящерицу. Почти инстинктивно он молниеносным движением прихлопнул ладонью, и та затрепыхалась под ней.
– Петька! Обед поспел! Вставай!
Петька вяло приподнялся, но, увидев ящерицу, стал живее.
– Сейчас сдеру кожу и слопаем.
– Сырую? – безразлично спросил Петька.
– А что? Да и воды в сырой больше. На, бери и жуй, – Гардан протянул другу половину ящерицы, выскоблив предварительно внутренности, оставив печенку и сердце.
Петька посмотрел, как Гардан за обе щеки уплетает ящерицу, и не стал ждать повторного приглашения. Оказалось, что мясо ее довольно вкусное, а главное – сочное. Да и ящерица попалась большая, больше ладони, даже если мерить без хвоста.
Проглотив добычу, ребята посмотрели друг на друга, и каждому было понятно, что таких ящериц надо было бы им штук по пять каждому.
– Может, поищем их кругом, а, Петька?
– Думаешь, их так просто поймать?
– Попробуем. А вдруг удастся. Вставай, пройдемся. Малость подкрепились, и то слава Аллаху! Пошли!
Час спустя им посчастливилось поймать пеструю змею фута в три длиной. И несмотря на отвращение и страх, они слегка поджарили ее на костре и с аппетитом съели.
– Вкусно, – констатировал Гардан, – но мало. Еще бы мясца. И воды бы, но где ее взять…
Петька молчал, с трудом ворочая распухшим языком, потом сказал:
– Надо к морю идти и парить морскую воду, Гарданка. Собирай вещи.
Пришлось тащиться с милю до океана. Там удалось найти три устрицы и немного освежить рот. Отвращения они уже не чувствовали. Голод и жажда делали свое дело.