Друзья
Шрифт:
Мы под мудрым руководством Кавабэ жарили окономи-яки для всех. Потом раскладывали по тарелочкам. Ели, слушали дедовы рассказы, потом снова жарили. Скучно не было.
— Да, нелегко вам пришлось на войне…
— А ты чем занимаешься? — спросил дед полосатого.
— Я директор зала игровых автоматов. На зарплате, конечно. Зал не мой, — парень отчего-то смущенно улыбнулся. — В последнее время у нас много странных посетителей. Бывает, придут с виду приличные люди — в костюмах, в галстуках, типа в банке работают или в какой-нибудь компании. А как
— Да, работа у вас не из приятных, — сказал Кавабэ, засунув в рот очередной кусок.
— Точно. Кстати, я недалеко от станции работаю. Заходите как-нибудь в гости.
— Вот вырастем, обязательно придем! — ответил Кавабэ и отхлебнул апельсинового сока. Потом блаженно вздохнул.
— А вы, пацаны, — парень вдруг, подавшись вперед всем телом, повернулся к нам, — вы кем хотите стать, когда вырастете?
— Я хочу рыбную лавку держать, — сказал Ямашта с набитым ртом: он как раз взялся за свою порцию окономи-яки со свининой. — Буду в рыбной лавке работать, как папа.
— Ты молодчина, пацан! — воскликнул полосатый.
— А я буду пиротехником! Я сегодня решил, — сказал Кавабэ.
Дед оглушительно расхохотался. Да, так громко, что полосатый от неожиданности чуть не выронил из рук кружку пива.
— А ты? — все посмотрели на меня.
А я?..
— Я еще не знаю.
— На самом деле это неважно. Главное, чтобы ты хорошо работал. Со всей душой, — сказал парень в футболке очень серьезно. А потом вдруг рассмеялся, почти так же громко, как дед: — Хотя, конечно, кто бы говорил…
И подруга его тоже засмеялась.
— Знаете, малявки, я ведь не знал, что вы такие классные! Вы уж меня простите, что я на вас набросился! — Парень успел выпить уже довольно много пива и смотрел на нас пьяным взглядом.
— Я подумал… ну, что вы за нами, за мной и вот за ней, — он ущипнул свою подругу, — подсматриваете. Ну, и рассердился немного.
— Ничего страшного. Мы все понимаем, — поспешно сказал Ямашта, покраснев как рак.
Полосатый покачнулся и пьяно кивнул.
— Но, если честно, то грудь у нее отличная! Правда? Ну-ка давай, покажи всем! — и он попытался расстегнуть блузку на своей подруге.
— Все, перестань! — она сделала сердитое лицо, но по голосу было слышно, что на самом-то деле ей смешно.
Мы все втроем уставились под стол.
А дед сказал:
— Ну, если, у вас все так хорошо, и грудь к тому же красивая, так отчего ж вам не пожениться?
— С кем? С ней? — парень от удивления, кажется, даже протрезвел.
Женщина отвернулась.
— Хотя, почему бы и нет? — сказал он вдруг. — Хозяйка, еще пива!
Женщина захлопала своими огромными глазами и посмотрела куда-то вниз, смущенно пряча лицо.
«Какая она красивая», — подумал я.
— А когда будет свадьба, дедушка, мы попросим, чтобы вы нам закатили огромный фейерверк, — сказал парень, отпив огромный глоток из кружки, которую ему принесла хозяйка.
— Сделаем, — дед тоже отхлебнул пива. — Заказ принят.
В этот вечер дед был особенно добродушным.
— За встречу! Кампай! [8] — крикнул Кавабэ, высоко подняв стакан с соком.
12
Началась последняя неделя августа, а вместе с ней — футбольный лагерь. Каждый год мы ездим на остров, откуда родом наш тренер. На острове мы тренируемся и купаемся в море. Так проходит четыре дня. А потом мы возвращаемся домой.
В секции занимаются четвероклассники, пятиклассники и шестиклассники. Вместе с тренером нас двадцать семь человек. Когда мы собираемся рано утром на станции, шум стоит неимоверный: носятся друг за другом, не снимая рюкзаков, пятиклассники, плачет кто-то из четвероклашек — не хочет расставаться с мамой, которая пришла его проводить. А тут еще и Кавабэ — тоже энтузиаст нашелся! — ходит и орет: «Всем построиться! Всем построиться!» Просто ужас!
8
Кампай! — До дна! (яп.).
Сначала мы ехали на скоростном поезде, потом на пароме и наконец прибыли на остров. Там сели на автобус и поехали в общежитие. С одной стороны дороги — отвесные скалы, с другой — море, а в нем волны с шапками белой пены. Дорога извивается белой лентой между скалами и морем. Где-то далеко, у самого горизонта, вода поднимается, начинает движение к берегу и, становясь волной, накатывает на скалы.
И так раз за разом, как глубокое дыхание гигантского животного. Интересно, сколько вдохов и выдохов сделал за свою жизнь земной шар? Сколько еще будет биться море о берег?
Горизонт изогнулся дугой, будто зовет: «Доберись до меня!» Дразнится, стоит у меня на пути. Но как ни старайся, до горизонта дойти невозможно.
Я уселся поплотнее на автобусном сиденье. В автобусе тем временем стало тихо-тихо. Сегодня мы проснулись рано, поэтому теперь наши почти все спят. Местные жители, которые сели в автобус у пристани вместе с нами, уже сошли. И теперь автобус, как большая люлька, укачивает только нас. Так бы и ехал вечно в этом автобусе, догоняя горизонт…
— О чем думаешь? — спросил меня тренер, сидевший на соседнем сиденье. Вообще-то по профессии он учитель рисования. У него очень широкие плечи и сильные ноги. А еще у него борода. Он похож на большого медведя.
Тренер наклонился, чтобы посмотреть из моего окна на море. От него пахло апельсинами.
— О могилах.
— В каком смысле? — тренер удивленно взглянул на меня.
— Тут много могил прямо на берегу. Интересно, их не смоет в море?
На выступающем над морем утесе видны ряды могил. Есть старые, без надгробных камней. Есть и совсем новые, с сияющими гранитными надгробиями. Когда мы приезжали на остров в прошлом году, я не обратил на них никакого внимания.