Друзья
Шрифт:
— Хотя знаешь, в новой школе наверняка тоже будет какая-нибудь классная девчонка.
Я молчал, и Ямашта решил ответить себе сам.
— Но там могут быть и такие придурки, как Сугита и Мацушта.
Я начал вспоминать лица тех, с кем познакомился в школе за эти шесть лет.
— Ну да, кто угодно может быть, — сказал Кавабэ.
— Ты нам лучше
Но тут мы остановились. На том самом месте, где раньше был дедушкин дом. Все дома вокруг тоже снесли. Теперь здесь была огромная автомобильная парковка.
— Знаете, я… — сказал Кавабэ, глядя на закатанную в асфальт поверхность. Там, под этим асфальтом, спит наша космея. — Я когда услышал от мамы первый раз, что она снова замуж собралась, мне сначала было ужасно неприятно. С одной стороны, мне так хотелось, чтобы у меня был папа, а с другой — я просто не мог представить себе, как называю «папой» какого-то совершенно незнакомого дядьку. К тому же мама стала по воскресеньям наряжаться и куда-то уходить. Понятно, мне это не нравилось. Но в тот самый день, вечером, я подумал… Я подумал, а что бы сказал наш дед?
— И ты решил не мешать маме?
Кавабэ кивнул. Я прекрасно его понял. Я и сам довольно часто так думал, когда надо было что-то решить. «Что бы сказал дед?» Когда я задавал себе этот вопрос, то почти сразу же находилось очевидное и единственно верное решение для любой проблемы. Иногда про некоторых людей говорят, что они «живут прошлым» или «живут воспоминаниями». Но тут было другое… Что-то более верное, надежное.
— Вы не волнуйтесь. У меня все будет хорошо. По-другому и быть не может. Мы заживем на славу в далекой Чехии, — он сказал это и кивнул пару раз утвердительно, в такт своим собственным словам.
— Ты рассуждаешь, как настоящий мужчина, — сказал Ямашта.
— Да?
— Да.
Я вдруг почувствовал, что, если останусь стоять здесь еще хотя бы минуту, точно разревусь. Поэтому я начал молча идти. Они пошли вслед за мной. На перекрестке мы попрощались и разошлись. «Ну, пока», — сказал я им на прощанье. Никаких других слов у меня не нашлось. Я повернул направо. Кавабэ — налево. А Ямашта должен был идти прямо. Шаг, другой, третий… Я шел, считая шаги, как на дуэли. Так я до дома и до завтра не дойду.
На десятом шаге я вдруг услышал звонкий голос Ямашты.
— Стойте!
Ямашта все еще стоял на перекрестке. Обернувшись, я взглянул на него с надеждой. В глазах Кавабэ, который тоже обернулся на голос Пончика, читалась точно такая же надежда. Нельзя так расстаться. Чего-то не хватает!
Под нашими просящими взглядами Ямашта немного смутился, но потом на его лице расплылась улыбка — от уха до уха.
— Я забыл вам сказать, я теперь сам по ночам в туалет хожу! Не боюсь больше.
Мы с Кавабэ разочарованно переглянулись, и в этот момент, набрав побольше воздуха в легкие, Ямашта заорал:
— Разве можно бояться, когда у меня есть такие друзья! Знаете, сколько это мужества придает?!
После небольшой паузы Кавабэ, сверкнув глазами из-под очков, вдруг крикнул:
— А то как же!
А я просто кивнул так сильно, что у меня чуть голова не отвалилась. Мне ужасно хотелось похлопать нашего Пончика по спине, по пузу, просто похлопать его за то, что он такой, такой… Черт, Ямашта, откуда ты такой взялся?!
Ямашта с довольным видом вздохнул, развернулся и, крикнув «Пока!», побежал в сторону дома.
Мы с Кавабэ некоторое время стояли в оцепенении, глядя на его удаляющуюся спину. Потом я посмотрел на Кавабэ. Первый раз за все время я видел, чтобы у него — у этого дерганого психа — было такое светлое, спокойное лицо. У меня на душе тоже сделалось спокойно, словно от дуновения прохладного ветерка.
— Ну, пока, — сказал я еще раз.
— Увидимся!
— Обязательно!
И я изо всех сил рванулся вперед.