Дрянь (сборник)
Шрифт:
Можно сказать, тут и было его кредо. Он занимался ломкой чеков возле «Березок»: предлагал, скажем, кому-то из наших специалистов, приехавших из-за границы, купить у них чеки по баснословно высокой цене, а в конце концов, ловко подменив в последний момент пачки денег, рассчитывался один к одному. В комиссионном автомагазине надувал тех, кто хотел продать, например, «волгу» с большой переплатой: обескураженный продавец получал в конце концов лишь то, что полагалось ему через кассу. Вместо долларов подсовывал резаную бумагу валютчикам и так далее. Луна и сгорел-то, как он сам с досадой признавался на следствии, по чистому недоразумению: однажды
Однако это ремесло, относительно спокойное с точки зрения возможных осложнений с законом, имело и оборотную сторону своей кажущейся безопасности. «Клиенты», с которыми приходилось иметь дело Луне, хоть в милицию и не обращались, далеко не всегда безропотно сносили материальные и моральные убытки. С циничной прямотой Луна объяснял этим наличие у него револьвера системы «наган», отобранного при задержании.
В деле имелся еще один очень любопытный материал — так называемый отказной. Неудачная попытка привлечь Виктора Данилевского за подстрекательство к совершению особо опасного преступления — разбойного нападения. Из этого материала следовало, что Луна не оставил своих прежних занятий, не утратил азарта к добыванию денег любыми путями. И вот однажды ему удалось обкатать в карты партнера — судя по всему, довольно мелкого жулика, не слишком удачливого фарцовщика, на крупную сумму: двадцать две тысячи. Паренек лез из кожи вон, стараясь отдать долг, но едва успевал расплатиться с огромными процентами, которые Луна немилосердно насчитывал каждый месяц, как это у них называется, «включив счетчик».
Мелкий спекулянтишка полез с обрезом грабить квартиру — следователь, ведущий дело, резонно усмотрел в этом некоторую странность. И в конце концов на допросах выяснилось вот что. Однажды к будущему «разбойнику» приехал домой Луна с двумя приятелями. Посадили его в машину, отвезли за город, в лес. Там связали, бросили на землю; били ногами, издевались, окуная лицом в какое-то вонючее болотце. Сам Луна угрожал раскаленным на костре железным прутом. И поставил условие: или в течение месяца деньги, или — Раскаленный металл все же коснулся легонько щеки проигравшего, тот дернулся, вскрикнув от боли…
Читая протокол допросов, можно было увидеть, как старался следователь доказать Данилевскому его вину. Но тщетно: тех двух приятелей найти не смогли, одних показаний потерпевшего недоставало, а Луна твердо стоял на том, что ничего такого не было.
Вот, собственно, все, что удалось нам узнать о нем. И еще, пожалуй: с Ялтой, с родителями он уже задолго до посадки никаких связей не поддерживал, в Москве проживал без прописки, снимал квартиру.
Северин придвинул к себе листок бумаги, воздел над ним карандаш и выжидательно оглядел нас. Пришла пора подводить итоги. Вот что у нас получилось.
«Азартен. Но при этом осторожен, расчетлив.
Дерзок. Жесток. В принципе, вероятно, способен на любое преступление. При задержании опасен.
Возможные места появления: бега, бильярдные, магазины „Березка“, автокомиссионные, ночные „катраны“ (притоны для карточных игр), притоны наркоманов.
Вывод: место обитания — большой город, предпочтительнее всего — Москва».
— Ну, что ж, — бодро заметил Северин, рисуя под последней строчкой унылую рожицу, — все ясно. Надо в каждом из этих мест поставить по милиционеру — и Луна у нас в кармане.
Балакин озадаченно почесал в затылке. А у меня вдруг мелькнуло некое давнее воспоминание.
— Стас, — спросил я задумчиво, — помнишь, когда мы приехали на место, ты что-то говорил про вокзальный вариант?
— Говорил, — откликнулся он, с недоумением сдвигая брови. — И что с того?
Но я продолжал задавать вопросы больше сам себе:
— Зачем ему понадобилось относить «дипломат» с «куклой» Копцову? Если он живет в Москве, то на такси он через полчаса был бы в любой точке, и никто на его «дипломат» внимания не обратил бы. А где обратили бы? Где он мог опасаться, что его с этим портфелем заметят? Или даже задержат, попросят открыть.
Как ни странно, первым понял меня не Стас, а Дима.
— Только в таком месте, где он постоянно находится под контролем! — воскликнул он и даже кулаком по столу грохнул от радости.
Мы все трое переглянулись. Нам не надо было ничего объяснять друг другу. Освободившись из колонии, Данилевский до снятия судимости терял право проживать в крупных городах, в том числе в Москве и Московской области. Но для преступника его профиля именно Москва с ее девятью миллионами жителей да еще двумя миллионами приезжих была нужна как воздух. И следовательно, ему необходимо было осесть, зацепиться где-то рядом. Так, чтобы у милиции не было претензий, а столица со всеми своими прелестями находилась бы не больше, чем часах в двух-трех езды. Для этой цели вполне подходил любой пункт сразу за границей Московской области.
— Казанское, Ярославское, Ленинградское направления, — быстро сказал Северин.
— Курское тоже, — въедливо добавил Балакин.
— Пожалуйста, — широко согласился Стас. — Твоим же операм там и работать.
Великое дело — профилактика! Перефразируя известный тезис, главное не сама проверка, а неотвратимость проверки. С каждым освободившимся из мест лишения свободы должен постоянно заниматься участковый — по идее, конечно. Но уже сама эта идея срабатывает. Я ставил себя на место Луны. Вот вечером он сходит с московской электрички, и навстречу ему — участковый или кто-то из местных работников милиции… Я ставил себя на их место: что у Данилевского за чемоданчик, зачем он ездил в Москву? И снова на место Луны: «дипломат», как показала экспертиза, был оборудован двойным дном — перевертышем, то есть специально приспособлен для мошеннических операций. Без сомнения, он должен был быть ему нужен в будущем, так чего зря таскать его туда-сюда, чего «светиться»?
С хмурым видом выслушав наш доклад, Комаров кисло заметил:
— Многовато предположений. А если сама посылка неверна? И еще. Даже если вы в принципе угадали, почему берете только четыре вокзала? Потому что место преступления рядом? Но не забывайте, оно уже выбрано не случайно: тут тебе и дом заброшенный, и черный ход есть, и всякая сентиментальная лирика, на которую этот Луна мог ловить девчонку, чтобы заманить ее именно туда. А вообще-то, к вашему сведению, в Москве девять вокзалов…
— Константин Петрович, — с обидой за идею начал Северин, — эти все-таки наиболее вероятны. Давайте пока начнем с них.
— Пока… — хмыкнул Комаров и глянул на часы. — Десятый час. Пока марш по домам, вторую ночь подряд бдеть не будем. Если вы со своей идеей попали в точку, завтра вам, работы хватит.
И лично я высоко оценил, что он лишний раз не ткнул нам, что из трех отведенных дней один уже прошел, опять не принеся ничего, кроме радужных планов.