Дрянной декан
Шрифт:
Парень. Мой парень.
– Привет, - Рома обольстительно улыбнулся и спустил наушники, оставив их болтаться на шее. В приоткрытые динамики сразу полетели отголоски энергичных битов и гитарных аккордов.
– Привет!
– я привстала и потянулась к нему губами. Верстовский наклонился через Юльку, одарив меня приветственным поцелуем.
– Эй!
– подружка возмущенно забилась под нами.
– Я вам не мешаю?! Может, мне уйти?
– А, ты тоже здесь, маленькая заноза, - улыбнулся Рома.
– А что, неплохая идея… Освободишь для
– Конечно, здесь, - прошипела она.
– Не все могут позволить себе приходить на занятия, во сколько им вздумается!
Да, Ромку трудно было назвать прилежным учеником. Он опаздывал (а частенько даже прогуливал), не делал домашних заданий и постоянно потакал своей лени (весьма харизматичной, что уж скрывать). Высокими оценками парень тоже не блистал - зато блистал на поприще тусовочно-любовном. Девушки млели от привлекательного раздолбая, а преподаватели смотрели на нерадивость Верстовского сквозь пальцы: его отец - декан, и этим все сказано.
– Не надо так громко завидовать, - к нам подошел Стасян, лучший друг Ромки.
– Спорим, не случится ничего ужасного, если ты разок пропустишь первую пару, Гарденина?
Как и Верстовский, он тоже производил на женский пол неизгладимое впечатление. Но если Ромка покорял сердца в положительном смысле, то Стас - в прямо противоположном. Стоило Мильневу открыть рот, как руки так и чесались дать ему затрещину. За что? Да за все сразу!
– наглую ухмылку, сальные шуточки, грязные мыслишки… Либо просто авансом.
– Отстаньте, балбесы, - я удержала и правда собравшуюся встать Юлю, и приобняла ее за талию.
– Быть дисциплинированным и пунктуальным - жизненная позиция. Вы до нее еще не доросли.
– И Рите как раз читать “Гамлета” сейчас, - поддакнула подружка.
– Не надо ее отвлекать.
– О, Шекспир?
– Рома расправил плечи и положил руку на сердце.
– “Любовь бежит от тех, кто гонится за нею. А тем, кто прочь бежит, кидается на шею”. Ладно, раз ты меня отвергаешь, сяду рядом, у твоих ног.
Он отодвинул сумки, лежащие на впереди стоящей парте, и вольготно расположился на чужом месте. Рядом с ним уселся Стас.
– Не собираешься снять наушники?
– Юля пихнула его в плечо.
– Зачем, - Ромка небрежно отмахнулся.
– Друг Уильям у меня в крови.
Снова прозвенел звонок. Выдворенные со своих мест одногруппники хотели было возмутиться, но, увидев грозное лицо Верстовского, сдались и пересели. О нашем романе знали все. Не мешали, но наблюдали и, как мне казалось, делали ставки - долго ли продержится местный Казанова в текущих отношениях.
Я с трудом дотерпела до большой перемены. Почитала Шекспира, послушала других, порисовала в тетради бессвязные, рвущиеся из темных глубин подсознания орнаменты. С Юлькой мы больше не шушукались. Рома периодически оборачивался и многозначительно подмигивал мне, а я протягивала руку и щекотала его за шею.
“Страшно подумать, что бы вы устроили, если бы я пересела!”, -
Что до Ромки, то он выглядел слишком уж умиротворенным. Я пыталась вспомнить, сколько он вчера выпил - может, бедняга так перебрал, что и не помнит ничего из случившегося? А, пустая затея! Тут за собой не всегда уследишь, что уж говорить про другого человека... Хоть бы знак какой подал. Мол - помню, ценю. Жду продолжения.
Про то, как мне досталось от родителей с утра, я старалась не вспоминать. Во-первых, вернулась далеко за полночь, во-вторых, легла спать одетая и явно нетрезвая. Про початую бутылку вина под креслом и вовсе нечего говорить - меня спасло только то, что содержимое ее осталось почти нетронутым.
1.2. Знакомство с будущим... свекром?
На обеденном перерыве нам с Ромой удалось уединиться (насколько вообще возможно уединиться в многолюдном холле, где толпились студенты сразу с нескольких потоков). В стене выделялись три высоких окна, каждое из которых было утоплено в каменную фигурную нишу. В одной из ниш мы и приземлились. Рома сел на широкий подоконник и усадил меня на колени. Следующие минут десять я запомнила плохо – мы обнимались и целовались. Голоса толпящихся по соседству студентов начали отдаляться, словно выйдя за пределы волшебного, уносящего нас в мир грез, кокона. Эх, будь в холле меньше народа, я бы, пожалуй…
Хотя что бы я сделала? Наверно, снова бы ждала первого шага, также, как и все предыдущее время. Да, мы с Ромой познакомились не очень давно, а встречались и того меньше – всего около полутора месяцев... Зато каждый день этих отношений был наполнен огнем. Огнем медленным, который мучительно поджаривал меня на протяжении лекций, семинаров и особенно – долгими, полными страстных фантазий, ночами. И разрушительным, безумным огнем, который разгорался в такие моменты, как сейчас.
Полтора месяца, месяц из которых я была готова к логическому развитию наших отношений. Кто-то скажет, что месяц воздержания это не срок, но когда рядом постоянно трется горячий малый вроде Ромки Верстовского, дни превращаются в недели, а недели – в месяца…
Понятия не имею, почему за все это время он так и не сделал ни одной мало-мальски очевидной попытки уложить меня в постель. Репутация ловеласа шла вразрез с мальчишескими действиями (точнее, бездействием). И ведь не скажешь, что не хочет. Хочет, при тесном контакте все прекрасно чувствуется… Так почему же тянет кота за хвост?!
– Что скажешь про вчера? – осторожно поинтересовалась я, увернувшись из его рук и садясь рядом на подоконник. – Как тебе вечеринка… в целом?
– Отрыв башки, – охрипшим голосом сказал Рома, и я просияла. Но уже после следующей фразы радость померкла. – Как и всегда.