Дрянной учитель
Шрифт:
— Поверь мне, когда я говорю, что тебе это понравится.
Я кривлюсь.
— Не знаю…
Томас снова вскидывает брови, глядя на меня тем самым взглядом, который всегда бросает на меня, если хочет чего-то и не принимает отказ.
— Мне нужно, чтобы ты приняла ее в себя, Хейли.
— Зачем?
— Для моего удовольствия… и для твоего, — протягивает он, подталкивая меня в предплечье, пока я не поворачиваюсь. — Повернись.
— Мне правда обязательно?
— Да. Ты же не думала,
— Но люди…
— На стоянке никого нет, кроме нас, а даже если они появятся, у меня тонированные стекла, и никто ничего не увидит. Задницу вверх, Хейли.
Неохотно делаю, как он говорит, его рука исчезает под моим платьем. Томас стягивает с меня трусики, обнажая попку, и я оглядываюсь назад, когда слышу, как он выдавливает смазку на игрушку.
Он смотрит на меня, смазывая пробку.
— Будет холодно, но ты уже это знаешь. Уже чувствовала прежде... но пробка немного больше.
Сглатываю, когда он прижимает кончик к моему заднему входу.
— Вдохни глубже.
Когда я это делаю, он толкает ее в меня, и все мои чувства взрываются, вследствие чего из моих уст льется поток слов.
— Блядь! Дерьмо! Мать твою! Черт возьми, Господи!
Томас смеется.
— Такой реакции я еще не слышал. Нежно взять или пошло?
— Э-э, не знаю?! — Я с трудом дышу, когда он вставляет пробку в меня. Это так неправильно, так грязно чувствовать эту чертову наполненность. Отличие от гребанного пальца — капитально. Когда он вставляет ее, то шлепает меня по заднице, заставляя вздрогнуть от напряжения, которое я ощущаю.
— Срань господня...
— Хорошая девочка, — говорит Томас. — Видела бы ты свою попку. Пробка тебе идет. У нее хрустальный наконечник. Блестящая попка и только для меня. — Он прикусывает губу, немного шипя, когда потирает мою задницу. Затем прочищает горло и снова натягивает на меня трусики. — Нужно взять себя под контроль. Во-первых, пришло время поесть. А потом настанет черед съесть тебя.
От его комментария я краснею, но затем жар проходится по моему телу, когда я пытаюсь изменить положение.
— Сядь, — приказывает он.
Стараюсь сделать это медленно, но ощущение чертовски странное. Когда снова сажусь на задницу, то поправляю платье и пытаюсь успокоиться, хотя чувствую себя до чертиков неприлично.
— Каково ощущение? — спрашивает он.
— Эм…
— Возбуждена?
Судя по пульсации между ног, думаю, ответ «да», так что киваю.
Пошлая улыбка появляется у него на губах.
— Хорошо. — Он переключает машину на задний ход и нажимает на газ. — Тогда давай устроим прекрасный гребаный ужин со счастливым концом.
Глава 18
Хейли
Тридцать
Ресторан шикарный до умопомрачения. Серьезно, я не шучу. В таком месте мне бывать не доводилось. Здесь есть скатерти, разные бокалы для вина и воды, по два набора всех столовых приборов, и со мной разговаривают, как будто сейчас средневековье. Официанты ходят, будто из их задниц сыпется золотая пыль.
Страшно, если не сказать больше.
Но должна признать, что вкус еды за гранью восхищения.
Пробуя каждый кусочек своей вырезки из оленины, я умираю по капле. Вот насколько она вкусная. И, может, у меня все же вырывается пара стонов.
Томас продолжает смотреть на меня с глупой улыбкой на лице, и у меня постоянно возникает чувство, что надо мной смеются за использование неправильной вилки и ножа, но мне все равно.
— И как тебе? — спрашивает он.
— Вкусно! — отвечаю.
Томас смеется.
— Мог бы по стонам догадаться.
— Извини... Просто не получается себя контролировать.
Он наклоняется вперед и шепчет:
— Или это из-за пробки?
Я почти давлюсь маленьким кусочком, но в конце концов мне удается его проглотить.
— Стараюсь не обращать на нее внимания.
— О, так мои разговоры о ней лишь заставляют тебя чувствовать ее больше? Приятно знать, — усмехается Томас.
— Перестань, — шиплю я.
— Почему? Смущаемся?
— Да. Здесь не место для подобного.
— Вот как? Оно отличается от колледжа? Я мог бы сделать это где угодно, — размышляет Томас, откусывая крабового мяса.
— Если бы я знала, что ты везешь меня в такое роскошное место, я бы оделась лучше.
— Ты потрясающе выглядишь, Хейли, — его слова заставляют меня покраснеть.
Я тереблю мочки ушей, напоминая себе о выбранных сережках. Я люблю их, но носить их с чем-то причудливым действительно не подходит.
— Ну, я просто чувствую себя здесь не в своей тарелке с моими серьгами в виде мороженого.
— Хм… — он облизывает губы. — Они делают тебя только красивее.
Пытаюсь спрятать улыбку за вилкой, но не выходит. К счастью, мне улыбаются в ответ. Комплименты... почему я так быстро ведусь на них каждый раз?
— Тебе неловко, — произносит Томас.
— Нет, абсолютно, — прочищаю я горло, но он, как и я, знает, что я лгу.
— Я не буду скрывать свое мнение о тебе, Хейли. Скажу тебе все, что у меня на уме. Плохое или хорошее. Ты не против?
— Да, а почему бы и нет?