Дубликат. Побег из клетки обмана
Шрифт:
– У тебя его тоже нет, дура! Ты десять лет ждала очереди?! – вступилась за сына бабушка. – У тебя дорогая уже появились подражатели! Две девушки и молодой человек отказались от выбора из списка. Девушки с восторгом, у них такая же решимость «как у Лис Варт», а молодой человек с вызовом, потому, что он ничем не хуже дочери основателя. Хорошо если им вправят мозги родители, и они хотя бы начнут рассматривать кандидатов, а если нет?! Волна негодования и новых отказников разрушит наше общество! Закон требовалось доработать, и это спровоцировала ты!
Я
Уже через пару часов я узнаю, кому будет принадлежать моя жизнь. Может молодому электромеханику, чья мастерская находится через два дома, за углом. Я так и не запомнила его имя. Лис говорила, что ему восемнадцать и его список все еще пуст. Он мне нравится, добр и хорош собой.
А что если это будет кто-то из шайки Томаса? Нет. Нельзя допускать подобных мыслей. Среди его окружения нет ни одного адекватного парня. К тому же половина уже запечатлена, а кто-то обручен.
Не знаю, сколько времени мы просидели в полной тишине. Никто из нас не решался ее нарушить.
Я дрожащими руками отодвинула так и не тронутый завтрак.
– Что ж, – мой голос дрожал, как и все мое тело. Я с трудом узнавала свой щебет, кажется, сорвала голос, – думаю нам пора. Нет смысла тянуть время, если все уже решено.
– Телла…
– Не стоит отец. Сегодня было уже слишком много сказано, а день только начался. Спасибо, за поздравления, подарок…
Я слегка склонила голову, выдавила улыбку и вышла из-за стола.
Поднялась к себе и разделила слезы и свое несчастье с подушкой.
Я выплачу их здесь и сейчас. Пусть это будут последние слезы. Нельзя, чтобы кто-то увидел во мне трусливую, жалкую и затравленную девочку.
Я забуду, что мечтала о свободе, пусть и не долгой, о любви, хотя о ней следовало даже не мечтать. Если мои родители не питают ее ко мне, то, чего можно ждать от человека, которого как и меня огорошат новостью о внезапном изменении в законах.
Нельзя показывать слабость, кем бы ни был человек, с которым я запечатлюсь.
Помню, как Лис кричала папе, что Мирт избивает Йорин.
– Она виновата сама. Супруга должна быть поддержкой и опорой, а Йорин вечно мямлит себе под нос. Удивлен, что лаборатория выкинула именно ее имя в единственные кандидаты Фестону. Ему нужна сильная женщина, а не эта тряпка.
Тогда я и поняла страх тети. Яблоко от яблони как говорится. Тем не менее, теперь я сделала из этого вывод, нельзя быть мямлей и тряпкой – раздавят.
Смахнула слезы, подошла к зеркалу и поняла, что следует умыться. Не стоит спускаться в таком виде. Никаких слез, никаких эмоций.
Умылась, причесала свои непослушные каштановые пряди, которые неаккуратно торчали в хвосте, и попыталась улыбнуться. Попытка не увенчалась успехом, мой рваный оскал прервали внезапно выступившие слезы. Так не пойдет. Открыла окно, позволила ветру вновь растрепать волосы, постаяла минут пять у открытых ставней. Хорошо, так значительно лучше. Прохладный весенний воздух быстро привел меня в чувства. Я вновь умылась и решила больше не улыбаться. Никогда.
***
До лаборатории мы ехали молча. Мне нужно было успокоиться.
Я закрыла глаза и включила воображение – так было проще спрятаться от реальности (сколько себя помню, всегда так делала, когда меня что-то огорчало), и представила, что смотрю на чужую жизнь, на представление в театре, или читаю очень захватывающую книгу. Так проще и легче. Герои театра и книг – всегда сильные духом и ни что не может их сломить.
А мой герой, герой ли вообще?
Электромобиль полз по каменной дороге бесшумно. Отец сегодня ехал медленнее обычного, видимо пытался дать мне время на осознание и смирение. Первое пришло ко мне еще дома, в столовой, когда я поняла, что все уже решено и мои слезы ничего не изменят. А вот второе я никогда не приму. Даже если вселенная сжалиться надо мной, и мне повезет с кандидатом, все равно не смирюсь с предательством самых дорогих и близких людей.
Когда я открыла глаза, мы уже свернули на раскатанную подъездную дорожку лаборатории «Чистая кровь». Здание большое, светлое в один этаж. Оно настолько длинное, что занимает почти половину улицы. Кто-то из одноклассников говорил, что восточные ворота находится прямо в здании лаборатории. Возможно.
Я была здесь всего раз, с Лис. Она забирала меня из школы, и мы решили зайти по пути в лабораторию, что бы поинтересоваться ее списком. Это было пять лет назад.
Я сидела на скамейке у кабинета восемнадцать. Тети долго не было, я слышала, как она ругалась с молодым лаборантом, который сдержанно отвечал на все ее вопросы и колкости.
Устав слушать я решила прогуляться по коридору.
Меня тогда так поразило это огромное здание. Часть выделена на больничное крыло. Правда, ни пациентов, ни людей в белых халатах практически не было, только кабинеты с номерами, или палаты. Сейчас уже не важно. Не помню, как вернулась обратно. В какой-то момент я очнулась у того же кабинета, рядом стояла Лис, доктор Фестон и его сын. Грязный и злой, с неистово синими глазами полными обжигающей злобы, его пепельно белые волосы покрывала застывшая красноватая грязь или глина.
Тетя сжимала мое плечо небольшим белым лоскутом.
– Как это понимать, доктор Фестон? Телла ребенок!
– И ты должна за нее отвечать! Какого черта она носится по коридору без присмотра?!
Мирт был очень зол. И я невольно съежилась от его грубых замечаний.
– Что же она увидела в этих холеных белых стенах, раз вы подвергли ее… этому.
– Ребята вернулись не совсем целыми и невредимыми. Хочешь, чтобы у нее была детская травма?
– Детская травма ей в любом случае обеспечена. Выражение лица вашего сына настолько омерзительно, что Теллу после увиденного придется записать к психологу. – Тетя презрительно посмотрела на Тома.