Дубровицы
Шрифт:
Лучшие картины дубровицкого дворца были собраны в «портретной», примыкавшей слева к библиотеке. Эту вытянутую комнату освещала помпезная люстра с женскими фигурами и стоявшие в углах зала канделябры в виде «египетских» статуй. Рядом с ампирными вещами несколько чужеродно смотрелись бронзовые часы в стиле рококо на вычурной, соответствующей форме часов деревянной позолоченной консоли. Кроме дюжины парадных портретов, перевезенных в первые годы после революции в крупнейшие московские музеи, здесь хранилась дубровицкая реликвия, неизвестно где сейчас находящаяся,- камзол князя Бориса Александровича Голицына. Камзол был черным с золотым позументом и розовой бархатной обшивкой. Рядом с ним в витрине
Справа к библиотеке примыкала анфилада небольших комнат. В 1921 году там разместили привезенную из расположенной по дороге на Серпухов усадьбы Лопасня-Зачатьевское ампирную мебель. Как известно, в Лопасне (ныне в черте города Чехова) некоторое время после второго замужества жила Наталья Николаевна Пушкина-Ланская, там же воспитывались и дети А. С. Пушкина. Поэтому доставленные в Дубровицы предметы имели не только художественную ценность, но и мемориальную. К сожалению, лопасненская обстановка впоследствии была разрознена, и лишь отдельные вещи оказались в Серпуховском историко-художественном музее. Судьба остальных предметов неизвестна.
Первая от библиотеки комната называлась в 1920-е годы «гостиной из Лопасни». Там стояли рояль редкой треугольной формы, стол с инкрустацией, витринки с небольшой коллекцией западных и русских изделий из стекла. На стене висели в ряд два итальянских пейзажа с пастушескими фигурками и гуаши с видами римских развалин – ранние работы замечательного пейзажиста Федора Васильева. Напротив них – никак не лопасненского происхождения портрет С. М. Голицына, сидящего в кресле на фоне пейзажа.
Следующая за гостиной комната с закругленными углами теперь перестроена. Раньше в ней находилась спальня. Стоявшая тут мебель подобралась, видимо, случайно: глубокие кресла с вогнутыми спинками павловского времени, туалетный стол «жакоб», отделанный накладной бронзой, наборное бюро XVIII века и ампирное овальное зеркало. Были и вещицы из Лопасни – среди всего прочего небольшой портрет Натальи Николаевны.
Чтобы попасть на второй этаж, раньше надо было пройти из вестибюля в небольшую проходную комнату с ионическими колоннами. За ней находилась широкая лестница, поднимавшаяся кверху двумя маршами. Всю стену над лестницей занимала картина, написанная маслом, очевидно, по заказу С. М. Голицына. Яркая многофигурная сцена, по выражению критика С. К. Маковского «в духе конфетных коробок», изображала приезд в Дубровицы Екатерины II.
На лестничной площадке, специально для любопытствующих, был вывешен большой пергаментный лист с родословным древом Голицыных. Края листа покрывал мелкий орнамент и аллегорические фигуры, символизирующие достоинства княжеского рода. Поднимаясь по лестнице в парадные залы, трудно было не обратить внимания и на помещенные над окнами изящные рельефы с сюжетами из античной мифологии- «Похищение нимфами Гиласа» и «Венера с амуром»,-выполненные в XVIII столетни. Лестница приводила к двери на втором этаже. Ее обрамляли от пола до потолка два больших парных зеркала.
Небольшая проходная комната за дверью называлась Зеленой гостиной по обивке мебели. Здесь же стояли два столика в форме боба, уцелевшие едва ли ие со времен генерал-губернатора С. А. Голицына. В Зеленой гостиной можно было видеть излюбленные в середине прошлого века пейзажи с видами гаваней работы французского художника К.-Ж. Верне. Около дверей стояли какие-то мраморные бюсты, а в углу – приобретенная последним владельцем статуэтка Петра I работы М. М. Антокольского.
Из Зеленой гостиной посетитель входил в главный зал дубровицкого дворца. Огромный зал производил ошеломляющее впечатление. Написанные в серо-розовых тонах перспективы фантастического города покрывали его стены. Непрерывные аркады и портики сходились где-то в глубине, создавая иллюзию бесконечного пространства. Зал назывался Гербовым из-за включенных в росписи фамильных гербов графов Дмитриевых-Мамоновых.
О времени появления росписей Гербового зала сведений нет. Скорее всего они были выполнены в 1790-х годах, когда перспективная живопись входила в моду.
Но не исключено, что расписывали зал уже в первой четверти XIX века, в бытность владельцем графа Матвея Александровича, наделенного в молодости романтическими наклонностями. Гризайльные вставки на военные темы в простенках рисованых стрельчатых арок весьма характерны как раз для послевоенного времени. И, возможно, романтические мотивы росписей Гербового зала имеют какую-либо связь с воспаленным воображением графа, подобно истории со строительством крепостной ограды вокруг усадьбы.
На стенах Гербового зала изображены два вида гербов, помещенных в геральдические щиты. Один из них в соответствии с «Общим гербовником дворянских родов Российской империи» принадлежит графам Дмитриевым-Мамоновым. В другом щите-необычной формы пятилистник. Принадлежность этого герба не установлена. Можно увидеть в нем стилизованное изображение креста или масонский атрибут, назначение которого теперь непонятно. Есть предположение, правда, ничем не подтвержденное, что этот странный знак – герб так и не созданного Матвеем Александровичем Ордена русских рыцарей.
Росписи Гербового зала при С. М. Голицыне обновлял художник Август Томашки, работавший во многих московских дворянских домах, в том числе и в Кузьминках. Помощником у этого модного тогда декоратора некоторое время был А. Я. Головин, выдающийся впоследствии русский и советский живописец. Но документальных свидетельств об участии Головина в росписях домов С. М. Голицына не сохранилось.
Около выхода на балкон стояли бюсты Екатерины II и ее фаворита А. М. Дмитриева-Мамонова – предположительно работы Ф. И. Шубина. К одной стене был придвинут изящный мраморный столик-консоль со стилизованными львиными фигурами вместо ножек. На столике стояли, как бы включаясь в стенную роспись, несколько мраморных кариатид и богинь- аллегорий времен года. Тут же – весьма причудливые канделябры, привезенные последним владельцем.
Напротив столика когда-то висело большое зеркало в золоченой раме с надписью: «Пожалован 1786 г. декабря 16 дня». Надпись, понятно, относилась не к зеркалу, а к портрету Екатерины II, преподнесенному фавориту в этой раме. Полотно пропало в 1812 году, после ухода из усадьбы французов. Пустую раму заполнили зеркалом. Отражающийся в нем бюст Николая I был, конечно, приобретением С. М. Голицына (Первого), горячего поклонника императора, а вся украшавшая зал бронза – помпезные люстры и канделябры, а также бюсты владельцев Кузьминок были заказаны С. М. Голицыным (Вторым).
Дальнюю половину этажа занимали в прошлом семейные апартаменты: кабинет хозяина, столовая, будуар супруги, спальня и небольшая, так называемая интимная гостиная.
Примыкавший к Гербовому залу кабинет с мраморным камином был заново обставлен мебелью из Кузьминок – тяжелой, обитой тисненой кожей. Во вкусе конца прошлого века цветастые турецкие ковры покрывали полы и стены. Здесь же традиционный для аристократического кабинета арсенал – кинжалы, пистолеты, старинвые ружья, охотничьи рога. На тумбочках возле диванов – японские и китайские вазы, настольные часы. Свободные участки стен были заняты маленькими французскими гравюрами, эстампами, фотографиями. Эти предметы не были связаны стилистически, но, хотя и подобрались случайно, прекрасно обрисовывали атмосферу быта богатого владельца.