Дуэльный кодекс. Том 2: Черная книга
Шрифт:
Я видел там Сикорского. Лысого дворянина, торжественно одетого, сопровождала гордая дама, и я догадался, что это его супруга. Михаила с ними не было. Зато была дочка. Симпатичная, лет девятнадцати, она носила мамины ярко-рыжие волосы, а приятное лицо светилось немногочисленными веснушками. Девушка была одета в скромный летний сарафан бежевого цвета. Воздушная юбка открывала красивые щиколотки, а верх подчеркивал ее утонченную и стройную фигуру.
Остальных знатных я не знал. Был там строгий пожилой мужчина, выглядящий очень сердито и носивший форму, напоминающую военную, и три, такие же строгие дочери вместе с ним. Другим было семейство добродушных с виду толстячков-аристократов, самым толстым из которых, был глава.
Последний дом представляла женщина лет сорока. Холодная нордическая внешность делала ее похожей на супругу вождя викингов, а строгая, но утонченная мужская одежда – на солдата. Ее сопровождали три разновозрастных парня. Младшему было лет десять, старшему около восемнадцати.
Был еще мужчина. Стоял он немного поодаль, и как бы сторонился остальной четверки домов. Что он там делал, я не знал. А самое забавное, что был он одет совсем не по-летнему (хотя к обеду жара набрала силу).
Худощавый, лет этак за пятьдесят, он был одет в темные брюки, белую рубашку, галстук и приталенный бордовый жилет. Лысоватый, дворянин носил волосы на висках и затылке. Щеки белели седыми баками. Особенно выделял его золотой монокль в правом глазу.
Несмотря на любовь дворян к старомодному стилю в одежде, монокли уже давно никто не носил, если только они не были магическими.
– Итак, – проговорил избранный глашатаем, какой-то старый барон, имени которого я не знал, – заполнение чаши почти закончено. Но прежде, чем мы продолжим, я бы хотел сказать пару слов, – он улыбнулся, – многие дети людей, здесь присутствующих, посещают академию магии и чародейства, имени его Императорского Величества Сергея Милославовича Романова, да упокоят Предки его душу.
Дворянство зарокотало в ответ старому барону. Я слушал с интересом, уже предвкушал, что речь пойдет о старом дворянине в монокле.
– Думаю, все помнят новость о недавней смерти декана факультета ритуалогии Лукоша Анджеевича Спаковского. Так вот, в новом учебном году его место займет наш сегодняшний гость, – барон указал на дворянина в монокле, – просим любить и жаловать, Семен Витальевич Малиновский!
Вот как. Значит, именно о нем мне говорил Пушкин. Тот самый дворянин, что работал под прикрытием с прокураторами и вокруг которого крутился маг крови.
– Очень рад, очень рад, – вышел вперед Малиновский, – рад познакомиться со всеми вами!
Он взял короткую речь и минут пять говорил какие-то банальности о памяти прошлого декана, об учебе, чести и молодых поколениях магической аристократии. Однако, я постоянно ловил именно на себе взгляд его живых, но внимательных глаз. Кажется, Малиновский знал меня.
– Большое спасибо вам, князь, – кивнул барон-ведущий, – итак, все дуэлянты бросили в чашу свои имена. Пришло время добавить к ним записки с временем дуэлей. Эта честь предоставляется, – он взглянул на рыженькую, – госпоже Веронике Владиславовне Сикорской, дочери нашего славного благодетеля, Его Величества, Владислава Сикорского!
Девушка вышла чуть вперед, сделала скромный реверанс и тут же получила в ответ оживленные аплодисменты. Слуга принес ей стопку записок. Вероника Сикорская взяла их и быстро зашагала к чаше, чуть ли не переходя на бег. Энергично запрыгнула на ступеньки, прямо на каблучках. Девушка выглядела весьма бойкой и уверенной. Бросив бумажки внутрь сосуда, она спрыгнула на площадку, лучезарно сверкнула всем белозубой улыбкой. Снова получила ответ аплодисментами.
– Прошу вас, Ваше Величесвто, – указывая на Сикорского, барон протянул руку.
Теперь лысый дворянин вышел вперед.
– Пусть выпадет же жребий каждому смельчаку! – крикнул он заклинание чаши.
Та задрожала, стала звенеть низким вибрирующим звуком. А потом принялась выплевывать из себя по две записки за раз. Слуги собирали их и выкрикивали имена дуэлянтов, которые были теперь соперниками.
Следом чаша начала выплевывать по одной записке. И там распределялось уже время. Нам с Михаилом досталось десять вечера.
– Сейчас только час дня, – вздохнул Стас, – долго ждать.
– Дуэли начнутся в семь, – я улыбнулся, – попроси девочек, они тебя сводят на арену.
– Всем спасибо, все свободны, – проговорил барон-ведущий, и из толпы послышались смешки. Но их было немного. Кажется, отсылку поняли далеко не все.
Когда пестрая масса дворян начала рассасываться, и мы тоже, всем семейством уже двинулись к шатру, чтобы пообедать и прогуляться по дуэльному городку, чаша зазвучала снова.
Это произошло так внезапно, что все с недоумением обернулись, непонимающе загалдели.
В следующее мгновение, чаша выбросила три записки разом. Барон-ведущий, уже было сошедший с площадки, растерянно вернулся. Главы четырех домов взирали на происходящее с непониманием и тревогой. Только лицо Сикорского ничего не выражало.
Барон опасливо подобрал записки. Принялся читать.
– Тут… тут имена и дата, – сглотнул он.
– Читайте, – строго сказал Сикорский.
– Г-герцог, – начал ведущий, – Олег Петрин избран чашей стоять против, – он оторвал взгляд от последней записки.
Я внимательно и серьезно смотрел на происходящее. А фамилия Петрин показалась мне очень знакомой. Однако, последние события выветрили из памяти то, при каких обстоятельствах я ее слышал, и кому она могла принадлежать.
– Что происходит, – теребил мою руку Стас, – также быть не должно да?
– Мне кажется, не должно, – добавила Вика обеспокоенно.
– Точно не должно, – серьезно посмотрела на меня Тома, – я была здесь в прошлом году с дедушкой. То что случилось сейчас какое-то недоразумение.